Чернокнижник
Шрифт:
Армон все-таки узнал, что я забрал почти всю энергию девушки, и принялся орать на весь дом. Если бы не его таланты, давно взял бы себе в напарники кого-нибудь не столь… трепетно относящегося к человеческой жизни. Если учесть, что истинная суть Армона звериная, просто удивительно, как истово он желает оставаться человеком. Если бы он узнал, скольких я убил, у него бы шерсть клоками вылезла. Но я стараюсь не посвящать друга в эти подробности, в конце концов, у всех должна быть личная жизнь. С другой стороны, Армон слишком верит в моральные принципы, чтобы опасаться подставить
Потому что полностью я не доверяю никому.
Я позволил напарнику проораться, понаблюдал смену его ипостаси и возвращение в человеческий облик.
— Если ты закончил, то помоги мне вынести Медею, — предложил я. — А потом обсудим, что делать дальше. Хотя я могу обсудить и сейчас, мне она не мешает.
Армон присел перед девушкой, приложил пальцы к ее шее.
— Ну ты и…
— Давай закончим, — пожал я плечами. — То, что я — последняя сволочь, ты уже говорил. И вряд ли твой словарный запас значительно обогатился за прошедшие несколько минут. Так что ничего нового я не услышу. Но у нас есть проблемы посерьезнее моего дурного характера и ее никому не интересной смерти, — я взмахнул в сторону кресла бокалом с вином. — Так что? Ты уже в разуме или еще поорешь?
— В разуме. А девушка еще жива, — буркнул Армон. Он осторожно поднял Медею, прижал к себе. Я равнодушно пожал плечами.
— Рубашку изгадишь, — предупредил я. Напарник не ответил и вышел, ногой захлопнув дверь. Я снова пожал плечами и налил себе еще выпить. Армон вернулся, когда в бутылке осталась половина. Куда он дел Медею, спрашивать не стал, наверное, отнес лекарям. Еще и заплатил им наверняка, чтобы подлатали. Ну, дело-то его. Я давно понял, что за принципы приходится платить. Хорошо, если монетами, а не жизнью. Так что без них все гораздо легче и не в пример веселее.
Армон налил себе вина, выпил залпом. Постоял, глядя на огонь. В желтых глазах плясало пламя, а на лице застыло задумчивое выражение.
— Слушай, еще немного, и я решу, что ты тайно сох по этой девчонке, — не выдержал я. — Ты бы просто завалил ее пару раз, да и все, мигом бы вся дурь прошла…
Он метнулся ко мне с такой скоростью, что я не успел отреагировать. Стальные пальцы сжали мне горло.
— Заткни пасть, — прорычал Армон. — Имей хоть какое-то уважение к девушке!
Я сложил ладонь, но напарник сдавливал мне голосовые связки, не позволяя произнести заклинание. Так что аркан пришлось бросать «немой», силы в таком немного. Но достаточно, чтобы откинуть Армона к противоположной стене. Правда, он почти сразу прыгнул обратно.
— Хватит! — все-таки он меня достал, и я связал его обездвиживающим арканом. Долго не удержу, но этого хватит, чтобы привести оборотня в чувство. — Отвали от меня! Ну осушил я ее, и что? Убьешь меня за это? Или мы будем тут силой мериться? У нас императорские ловцы на хвосте, и, если понадобится, я заберу силу еще десятка таких Медей или сотни, чтобы сохранить свою шкуру! Понял? И ты прекрасно знал об этом, когда согласился со мной работать. Так что засунь сантименты подальше и включи мозги, Армон! Ты забыл, с кем связался? С поганым чернокнижником и проклятым темным, могу напомнить! Нет у меня совести, ясно? И сожалений тоже нет!
Аркан он все-таки разодрал, даже
— Нам надо поговорить, — не глядя на меня, бросил он.
Я перевел дух и опустил руки. Конечно, надо. Я жду этого разговора уже месяц. Когда же ты скажешь мне все, мой дорогой и честный друг Армон? А то уже надоело пить, ожидая этот разговор.
Значит, время пришло…
Упал в вытертое кресло, пока дом не обставят заново, придется терпеть это старое убожество. Закинул ногу на ногу. Ощутил сильнейшее желание выпить… Втянулся, вот гадство.
— Я думаю, ты должен знать, Лекс, — Армон остался стоять, засунув пальцы в шлицы брюк. Качнулся с носка на пятку. — Мы с Одрианной встречаемся. Уже… какое-то время. И я надеюсь, что наши встречи станут чем-то большим.
Ну вот и сказал. Всего несколько фраз, а я вновь на той проклятущей дороге между неподвижных трав, вновь иду куда-то. Шаг за шагом, а внутри имя. Словно камушек в левом ботинке. Царапает, мешает, заставляет морщиться. И незаметно стирает кожу до крови.
— Я не знаю, как совместить работу у тебя и свои встречи с Анни, — Армон слегка поморщился, взъерошил темные волосы. — Боюсь, что это неизбежно приведет к конфликтам. Но и скрывать наши отношения не желаю.
— И что же ты решил, мой благородный напарник? — Выпить хотелось невыносимо. Надраться до потери сознания.
— Я думаю, что нам стоит прекратить совместную деятельность, — негромко произнес Армон. Вновь запустил ладонь в волосы, отдернул. — Проклятие, Лекс! Дело не только в Одри! В городе неспокойно, разве ты не видишь? Чернокнижники поголовно уезжают из столицы, неодобрение темных уже носит угрожающий характер. В газетах ежедневно публикуют новости о найденных пустых оболочках, что когда-то принадлежали магам. Люди пропадают. А ты… привлекаешь внимание! И это наше последнее дельце и найденное кольцо… Плохо пахнет, Лекс. Тебе не кажется, что пора уносить ноги?
— Испугался? — усмехнулся, правда, вышло криво.
— Я боюсь не за себя, — он покачал головой. — Лекс, ты ведь всегда дорожил своей шкурой, разве ты не понимаешь, что пора залечь на дно? У меня ощущение… — он скривился, — что ты делаешь все, чтобы тебя убили. Тебе жить надоело?
Я пожал плечами. Не надоело. Просто… Просто мне было тошно. Хотелось найти хоть какой-то якорь и смысл в своем существовании, но я его не находил.
А теперь стало еще хуже.
— Ты уедешь из города?
Я не ответил и поднялся.
— Ты прав, Армон.
— Прав? — он нахмурился, чувствуя подвох.
— Да. Нам пора расходиться, похоже, дальше у каждого свой путь. Я разрываю наши соглашения и освобождаю тебя от связи крови. Тебе она больше не нужна. Мне — тоже, ты больше не являешься моим защитником. Прощай, Армон.
Он постоял, рассматривая меня. В темных глазах застыла грусть.
— Понятно. Вот как. Прощай, Лекс. Удачи тебе.
Развернулся резко и пошел к выходу. Кинжал качнулся в моей ладони. Я сделал замах. Какого демона этот проклятый оборотень подставляет мне спину? Ведь знает же… все он знает и понимает, благородный рихиор. И все равно идет, неторопливо, даже медленно, словно давая мне возможность всадить нож в широкую спину. Такая удобная мишень. И не промахнусь ведь…