Чёрному, с любовью
Шрифт:
Сжав его руку, обвивавшую мою талию, я послала ему импульс света, пытаясь отвлечь от толпы репортёров, всё ещё оравших на него.
Я понимала, что это не особенно сработало.
Всё уже ощущалось иначе.
Я чувствовала это всюду вокруг себя, словно мы каким-то образом проткнули мыльный пузырь, когда просто въехали на территорию Соединённых Штатов. Я ощутила это даже в самолёте, как только мы вошли в воздушное пространство США. Теперь, когда мы приземлились и даже вышли из машины, это чувство ударило по мне с физической силой.
Теперь мы в мире моего дяди.
Я даже
Однако я ощущала разницу. Я не могла даже по-настоящему ощущать это место своим домом. Этот город казался совершенно иным Сан-Франциско.
«Он действительно сделал это? — спросила я у Блэка. — Как он мог так быстро всё изменить?»
«Конструкции, — разум Блэка прозвучал жёстко, остро, отражая все те эмоции, которые он усилием воли не показывал на лице. — Он изменяет Барьерное поле над всем чёртовым континентом Соединённых Штатов. Это влияет на всех них, в той или иной степени».
Взглянув на меня, он поджал губы.
Всмотревшись в выражение моего лица, он крепче прижал меня к своему боку.
«Эй… всё хорошо, док. Мы знали об этом. И у нас будет некоторая защита от самого худшего, как только мы войдём внутрь. Я поручил видящим поработать над щитами вокруг этого места и нескольких других локаций, как только они вернулись из Таиланда».
Я могла лишь покачать головой, хмурясь от неверия.
Конструкция — не единственное, что меня беспокоило.
Сложно было не воспринимать вопросы некоторых репортёров как угрозы.
А также сложно было не слышать, что эта угроза исходит прямиком от дяди Чарльза.
«Ага, — пробормотал Блэк в моём сознании. — Как минимум, это послание».
«Почему здесь это настолько сильнее? — послала я, всё ещё реагируя на ощущение толпы, на разницу в свете вокруг меня. — В Европе всё ощущалось не так».
Блэк наградил меня мрачным взглядом. «Он начинает здесь. Это будет распространяться».
Я ощутила, как мои челюсти сжались ещё сильнее.
Я подумывала вновь надавить на него, но лишь кивнула.
Мы провели в Европе больше двух месяцев, ища Брика и его вампирских последователей. Вопреки моей одержимости новостными программами и нашему почти постоянному контакту с командой в Сан-Франциско, у меня всё равно складывалось ощущение, что я не в курсе происходящего в Соединённых Штатах.
В Европе мы сосредоточились на других вещах.
Мы неделями следовали за неясными и противоречивыми отчётами разведки и предположительными появлениями Брика и его вампирского клана. Эти отчёты заставляли нас зигзагами носиться по всей Европе, проводя дни и даже целые недели в Риме, Берлине, Будапеште, Праге, Париже, Лондоне.
Мы отслеживали псевдонимы, которые, по нашим сведениям, Брик мог использовать в аэропортах и вокзалах половины Восточной и Западной Европы.
По моим ощущениям, мы не приблизились ни на йоту.
Только мы начинали исследовать город, посылали людей Блэка, чтобы те помогли отследить различные зацепки, как мы тут же получали доклад, что Брика только что заметили в другой стране или другом городе, или же мы узнавали, что изначальная наводка или доклад оказывались ложными.
Большая часть видеосъёмки, к которой нам удалось получить доступ, была размытой или слишком далёкой, чтобы мы могли с уверенностью подтвердить его личность. Преимущественно мы искали самого Брика, но также других членов его «ковена», в особенности Дориана — самого легко узнаваемого из его вампиров, а также того, который никогда не оставлял Брика надолго.
Я осматривала тела в моргах, которые определённо выглядели так, словно их убил вампир.
В нескольких посещённых нами городах, особенно в Будапеште и Париже, наблюдался всплеск нераскрытых и как будто беспорядочных убийств на улицах, но мы так и не выяснили, имели ли к ним какое-то отношение Брик и его люди.
Вампиры в целом чертовски хорошо избегали камер видеонаблюдения. Более того, мы понятия не имели, сколько вампиров существовало в мире, а потому никак нельзя привязать вспышки убийств и смертей именно к Брику и его друзьям.
Конечно, плевать я хотела на самого Брика.
Мне небезразличны погибшие люди.
Мне небезразлично, что их убили вампиры.
Однако я не искала конкретно вампирского короля, и не считала, что он был чем-то хуже большинства вампиров, когда дело касалось мёртвых тел, оставленных на улицах.
По словам Блэка, Брик был довольно осторожен в том, что касалось убийства его жертв для пропитания. Похоже, Блэк считал, что Брик по возможности оставлял их в живых — как минимум для того, чтобы его сущность не раскрыли, и не возникло проблем с человеческими правоохранительными органами.
Интересная информация, конечно, и это могло когда-нибудь пригодиться, но сейчас это не помогало мне добиться желаемого. И не помогало, пока мы находились в Европе. Из-за этого вампирского короля лишь становилось сложнее выследить.
Для меня Брик служил лишь средством достижения конечной цели.
На самом деле я искала вовсе не Брика.
Я искала Ника Танаку, одного из своих самых давних друзей.
Одна лишь мысль о том, что мы не нашли ни единого следа, ни единого намёка на то, что он вообще жив, не говоря уж о том, похитили ли его Брик и вампиры, вызывала у меня тошноту всякий раз, когда я позволяла себе подумать об этом дольше нескольких секунд.
К тому времени я беспокоилась о нем так сильно, что едва могла спать.
Пока мы были в Европе, Блэк часто просыпался посреди ночи и обнаруживал, что я хожу туда-сюда по нашему номеру отеля, смотрю в тёмные окна — а ещё чаще он просыпался и видел записку на пустой кровати. После примерно часа лежания и изучения потолка я обычно сдавалась и сама отправлялась на поиски Ника, ходя по ночным улицам с пистолетом под пальто, простирая свой экстрасенсорный свет во все стороны.
Конечно, моё экстрасенсорное зрение было практически бесполезным в поисках Брика, потому что видящие не могли почувствовать вампиров.