Черные банкиры

Незнанский Фридрих Евсеевич

– Я только что от Воронина, – прервал Александра Грязнов.

– Узнал что-нибудь? – равнодушно спросил Турецкий.

– Козлов угощал своего друга Акчурина тортом, который сам не ел и запретил есть водителю Воронину. Сказал, что эта закусь предназначена хозяину. Акчурин ел торт. Собака тоже ела.

– И сам Воронин ничего не заподозрил?

– Нет.

– Что он говорил об отношениях Акчурина и Козлова?

– Хорошие были. Воронин привозил еду на дачу. Козлов обычно все готовил. Потом вместе ужинали.

– Понятно. А когда банкир умер, отношения Козлова с

женой покойного стали еще лучше?

– Именно так.

– Ну что ж, осталось только выяснить у Градуса, нашел ли он что-нибудь у собаки. И завтра начну с допроса Козлова.

– Желаю удачи.

В дверь кабинета, постучав, вошел Олег Величко.

– Не помешаю? – спросил он.

– Заходи, Олег, – пригласил Турецкий. – С чем пришел? Что с тобой?

– Обнаружился этот проклятый Липников, сволочь. Убил участкового и тяжело ранил другого.

– Как это случилось? Где? – вскочил Турецкий.

– Сегодня днем при плановой проверке жилого сектора в Южном Чертанове в упор были расстреляны два участковых милиционера. Стрелявший скрылся на «Жигулях». Операция «Сирена» результатов, как обычно, не принесла…

– Подробнее, Олег.

Олег устало сел на стул.

– Я только что оттуда. Старший участковый майор Игорь Земцов и его коллега Иван Абросимов обходили квартиры, где, по их сведениям, проживали ранее судимые граждане. В одной квартире они столкнулись с Липниковым, широко распахнувшим дверь и открывшим прицельную стрельбу из пистолета ТТ. Каждому из участковых досталось по две пули. Земцов погиб на месте, а старший лейтенант доставлен в реанимацию. Автомобиль, на котором уехал Липников, вскоре нашли, а вот его самого и след простыл. Он наверняка постарается уехать из Москвы.

– А откуда известно, что стрелявшего звали Петром Липниковым? – спросил Турецкий.

– А он и не скрывался, оказывается. Снимал комнату у старушки. Паспорт ей свой показал. Дал денег. Она и не рассказывала никому, что жильца нашла.

– Бедная женщина, вот страху натерпелась, – сказал Турецкий. – Ничего, вот теперь за смерть коллеги, уверен, наши ребята этого Липникова из-под земли достанут.

– Хотелось бы верить, – хмуро заметил Олег.

Время, проведенное Козловым в следственном изоляторе, странным образом повлияло на него. В лице появилась странная смиренность, а возможно, Турецкому это только показалось из-за того, что на лице арестованного появилась густая щетина. Очевидно, не очень подходила ему и тюремная еда, так как глаза провалились, потускнели, словно его оставила жизненная сила.

Турецкий усадил Козлова напротив, начал допрос.

– Я хочу вернуть вас, Владимир Афанасьевич, опять в тот вечер, когда умер Акчурин. Расскажите, пожалуйста, как вы готовили ужин, что и как ели. Пожалуйста, не жалейте слов и красок.

– Но ведь мы уже обо всем переговорили!

– Я понимаю, что вам не очень приятно вспоминать прошлое, однако такова жизнь: оно имеет свойство возвращаться.

– Не понял намека.

– Владимир Афанасьевич, не прикидывайтесь. Вы знаете, о чем я говорю. У нас не просто посиделки, и не из праздного любопытства я вас допрашиваю.

Козлов помолчал, подавил в себе неприязнь к следователю, стал рассказывать:

– Приехали, стали готовить ужин, сервировали стол вдвоем с Ворониным, потом плотно поужинали. Все.

– Что вы ели? – спросил Турецкий.

– То, что люди едят: картофель, отбивные, огурцы, помидоры, фрукты всякие, сладости.

– Какие сладости?

– Не помню уже. Конфеты, печенье…

– Говорят, Акчурин был сладкоежка?

– Да. Любил сладкое, бисквиты, пироги.

– Вы забыли еще торт назвать, – напомнил Турецкий.

Козлов настороженно взглянул, переспросил:

– Какой торт?

– Тот, который вы купили и привезли с собой для Акчурина. Где вы его взяли?

– Купили в Елисеевском, мы обычно там продукты берем, когда собираемся за город.

– А вы сами ели этот торт?

– Я не люблю сладкого, предпочитаю мясную пищу, хорошо приправленную пряностями.

– А почему вы запретили есть торт Воронину?

– Я не запрещал. Я просто сказал, что Акчурин любит сладкое, ты не трогай, пусть он поест сегодня и на завтра еще останется.

– А то, что он собаку тортом кормил, вы видели?

– Да. Мирта, как и ее хозяин, любила сладкое тесто, крем.

– И замечу, что сдохла она оттого, что нажралась кокаина.

– Это все чушь. Кто может сказать с уверенностью? – заявил Козлов.

– Вы знаете, где закопали Мирту? – спросил Турецкий.

– Нет, не интересовался.

– Вот это вас и подвело. Суркова мне показала то место, где они с Бережковой зарыли собаку. Мы произвели вчера эксгумацию. Лабораторный анализ, который провел наш лучший судебный медик, показал, что в мозговых тканях животного остались следы кокаина. Вот так, Владимир Афанасьевич. Это не досужая выдумка, а наука. Вот, можете ознакомиться, копия акта экспертизы. Читайте отчеркнутое.

– Господи, ну что за чепуху вы несете! Собака давно сгнила!

– Ошибаетесь, повторяю.

Козлов впился глазами в бумажный лист.

– Какой напрашивается вывод? – спросил Турецкий. – Я думаю, вам самое время признать себя виновным в том, что вы отравили Акчурина.

– Никогда!

– Значит, Акчурина отравил Воронин! Потому что вы вдвоем работали на кухне! И вертелись вокруг торта.

– Я ничего не знаю.

– Дело ведь в том, что с Бережковой вы поступили аналогичным образом, только использовали не сумасшедшую дозу кокаина, а первитин. Вы, наверно, не знаете, что неподалеку от вас, в такой же камере содержится Шайбаков, который рассказал о том, когда и сколько вы брали у него наркотика. Все совпадает. Вы понимаете.

– Не хочу ничего знать! Я не совершал этого убийства.

– Понятно. Скажите, а зачем вам понадобилась записная книжка Акчурина?

– Я взял ее на память.

– Вы просчитались, не смогли ею воспользоваться. В записях мог разобраться только хозяин.

– Да, у него была поразительная память, он помнил множество номеров телефонов, счетов, суммы денег. Это был живой компьютер!

– Скажите, а что вы хранили в сейфе под кроватью?

– Вы его вскрыли? – вздрогнул Козлов.