Черные дрозды
Шрифт:
Мириам даже не пытается побороть очередную отрыжку. Она выпускает алкогольные пары. На глазах девушки выступают слезы. Она убеждает себя, что все это из-за виски. Мириам почти удается себя в этом убедить.
— Настоящая соль в том, что он оставил записку. Ну, не совсем записку, а, не знаю, открытку что ли. На клочке бумаги черным маркером написал: «Скажите Мириам, я сожалею о том, что сделал».
Она смотрит в пустоту, девушка непривычно молчалива.
Глава
Чемодан
Мириам открывает дверь номера в мотеле (мотель, мотель, мотель один за другим, следующая автострада, другая остановка на её пути от побережья к побережью в никуда) и видит Эшли, совершенного голого. Он на кровати с членом в руке. Девушка не видит, что идет по телевизору, но слышит порнографические стоны, которые женщины в обычной жизни не издают.
Эшли в негодовании пытается схватить брюки, лежащие на озере из покрывала рядом с кроватью. У него это не получается, и он скатывается на пол, падая на одежные плечики.
— Дерьмо! Тебя не учили стучаться?
Штаны он не надевает, просто прячется за кроватью, чтобы скрыть свою наготу.
Мириам влетает в комнату и опускает жалюзи.
— Я заплатила за комнату, — говорит она, оглядываясь. Две светловолосые девушки с сиськами как у коровы лежат в позе шестьдесят девять. Они наскакивают друг на друга, словно кошки. — И, похоже, я заплатила ещё и за лейсбийское порно.
— Я думал, ты на свидании.
— Натяни штаны. Пора валить.
— Валить? Чего? Что ты наделала?
Мириам достигает точки кипения. Она чувствует себя загнанным в ловушку кроликом, готовым лягаться и брыкаться.
— Что я наделала? — интересуется она. — Я? Как это по-взрослому. Вопрос в том, что наделал ты? Какого рожна тобой интересуется ФБР?
Его реакция удивляет: Эшли смеётся.
— ФБР? Я тебя умоляю. Неужели у них нет дел поважнее, например, педофилы или террористы? Или педофилы-террористы?
Мириам вырывает из рук Эшли джинсы и бросает их ему в лицо.
— Ничего, твою мать, смешного. И перестань ухмыляться. Это серьезно. Я была в мотеле или в придорожном домике, или как там их называют, там ко мне подошли два агента ФБР. Эшли, у них была твоя фотография.
Ухмылка Эшли тает. Впервые Мириам видит, насколько он ошеломлен.
— Что? Моё фото? Ты серьезно?
— Да! Идиот!
Он прикусывает щеку.
— Как они выглядели?
— Высокий, смуглый мудак был… ну, высоким. Итальянец, наверное. Темный костюм. Второй была невысокая женщина, эдакий Наполеон в водолазке. Адамс и… Галло, мне кажется. Как дешевое вино.
Эшли бледнеет.
— Дерьмо, — говорит он. Его глаза рыщут по комнате. — Дерьмо!
Он хватает с кровати пульт и бросает его в телевизор. Приборчик разлетается на кусочки. Телевизор мерцает —
— Может быть, теперь ты осознаешь всю серьезность ситуации?
Эшли, схватив Мириам за запястье, огрызается:
— Нет, это ты не понимаешь всей серьезности ситуации. Эти двое не агенты ФБР. И не копы. Они вообще никто.
— О чем ты, черт побери, говоришь?
— Они демоны, дьяволы, призраки. Они чертовы отморозки. Убийцы.
— Убийцы? Что ты лепечешь. Перестань мямлить.
Эшли не обращает на неё никакого внимания. Он думает; Мириам это видит. Молодой человек начинает ходить туда-сюда.
— Собирай своё дерьмо, — говорит он. Эшли подходит к углу, отбрасывает свою сумку в сторону и достает железный чемоданчик. Хрюкнув, он кладет его на кровать.
— Всё дело в чемодане, — говорит, как ни в чем не бывало Мириам, поскольку знает, что это правда.
— Вероятно. — Эшли хватает сумку девушки и кидает ей. Мириам ловит её, будто мяч. Охает. — Ключи. Отдай мне ключи.
— Нет.
— Отдай мне ключи от Мустанга. Немедленно.
— Нет, пока не расскажешь, что происходит.
— У нас нет на это времени!
Мириам стискивает зубы.
— Рассказывай.
— Клянусь Богом, — руки Эшли сжимаются в кулаки, — ты отдашь мне эти ключи немедленно.
Мириам достает ключи, висящие на брелоке из кроличьей лапки.
— Эти? — интересуется она. Мириам звенит связкой у Эшли перед носом. — Давай. Забери.
Он тянется.
Мириам хлещет Эшли ключами по лицу. Они оставляют у него на лбу глубокий порез. Молодой человек отшатывается, прижимая руку к ране. Убрав ладонь, он видит кровь; на лице появляется удивленный взгляд. Во второй раз он выглядит напуганным.
— Ты меня порезала, — говорит Эшли.
— Ага. Желаешь снова распускать руки? Разожми кулаки, дружище, и начинай говорить. Потому что, если не начнешь рассказывать, я перережу тебе этими самыми ключами сраную твою глотку, а в жопу воткну кроличью лапку. На удачу.
Мириам наблюдает за ним. Эшли думает. Скорее всего вот что: «Я могу забрать их у неё или соврать, я всегда могу соврать». Но потом все шестеренки поворачиваются как надо, встают по своим местам и Эшли принимает решение.
Ловкими пальцами он касается кодового замка на металлическом чемоданчике.
Замок с щелчком открывается.
Эшли отбрасывает крышку и Мириам вздыхает.
Внутри находятся маленькие мешочки, один лежит на другом, каждый из них не больше кошелька для монет или пакетика с чипсами. Но в этих пакетиках нет ни печенья, ни мелочи. В каждом, с кулачок младенца, лежит кристаллический порошок, похожий на разбитый кварц или раздробленный камень.
Мириам знает, что это. Сама не пробовала, но видела.