Чёрные Гавайи

Андрижески Дж. С.

«То есть, он… пахнет человеком. Для тебя».

«Да, — Блэк слегка нахмурился. — Gaos. Это не настолько странно. Я не превратился в вампира или ещё что. У меня всегда было причудливое обоняние. Я тебе это говорил. Просто… теперь это сильнее. Я могу почуять намного больше».

Я кивнула, всё ещё слегка хмурясь.

Он правда говорил мне об этом.

И всё же это совершенно новый уровень «причудливого обоняния», если он мог отличить расовую принадлежность видящего или

человека чисто по запаху, да ещё и с расстояния трёх метров.

Воцарилось молчание, во время которого мы с Блэком лишь смотрели на тело.

Затем Блэк опять покосился на меня.

У меня определённо сложилось впечатление, что он смущается того, как он поведал об этой перемене обоняния. Однако когда я посмотрела на него в ответ, на его лице ничего не отразилось.

Не нарушая молчания, Блэк пошёл к телу, двигаясь бесшумно, как кот. Только тогда я осознала, что он оставался босым. На нём не было даже тонких кожаных сандалий, как у меня. Он пришёл сюда, одетый лишь в облегающие чёрные плавки, солнцезащитные очки и ничего больше.

За несколько широких шагов он очутился сбоку трупа.

Плавно присев на корточки, Блэк склонил голову набок, и я не в первый раз задалась вопросом — неужели только я замечала, как странно он двигается? Если уж на то пошло, теперь он двигался ещё более странно. Я-то к этому привыкла, конечно, но я невольно напрягалась, когда он выходил из своей «человеческой роли» в присутствии посторонних.

Я наблюдала, как он пристально смотрит на тело. Он потянулся к подбородку трупа и слегка повернул его голову к себе. Те голубые и зелёные огоньки сделались ярче, освещая и лицо Блэка, и лицо трупа.

Я впервые заметила, что Блэк снял свои солнцезащитные очки. Его золотистые радужки до странного ярко светились в голубом свете и казались почти серебристыми.

Он всматривался в лицо мужчины, нахмурившись.

Затем он поднёс руку к этому лицу.

Я в неверии смотрела, как Блэк, похоже, начал тыкать в глаз трупа.

«Эй, — резко произнесла я в его сознании. — Не делай этого».

Он остановился, подняв взгляд.

«Почему нет?»

Я нахмурилась. «Потому что это отвратительно?»

Блэк сверкнул улыбкой, и его зубы блеснули в голубом свете.

«Я помою руки, док, — послал он. — Обещаю. В любом случае, выбора нет. Почему-то я не подумал захватить с собой из номера перчатки для места преступления…»

«…и это тоже, — послала я, перебив его и скрестив руки на груди. — Место преступления, Блэк. Помнишь? Тебе же миллион раз говорили. Энджел или…»

Я сама себя оборвала.

«…или Энджел оторвала бы тебе голову за то, что ты делаешь прямо сейчас, — продолжила я, сумев проскочить имя Ника и почти не споткнуться. — Ты не должен его трогать. И ты определённо не должен трогать его голыми руками. Ты не имеешь ни малейшего представления о том, как он умер. У него могло иметься какое-то заболевание, чёрт подери. Его могли отравить».

В этот раз Блэк мне не ответил.

Если он и заметил, как я споткнулась на имени Ника, это не отразилось на его лице.

Продолжая легонько тыкать одним пальцем в глаз трупа (похоже, прямо в центр его зрачка), он нахмурился, как будто что-то в глазном яблоке не давало ему покоя.

Мне пришлось прикусить язык, наблюдая, как он делает это.

Я также скрестила руки на груди, стараясь не кривить лицо в гримасе.

Мне потребовалась большая часть моей и без того потрёпанной силы воли, чтобы не отбросить его руку в сторону.

Как минимум, мне хотелось хорошенько наорать на него.

Наконец, Блэк перестал тыкать пальцем в мёртвое тело, но так и не отвёл взгляда от того, что он там разглядывал в глазу трупа солдата.

— Док? — позвал он. — Мне нужно, чтобы ты на это взглянула.

Я нахмурилась.

После секундного колебания я подошла к нему, шлёпая кожаными сандалиями по бетонному полу. Прозвучало это до странного громко по сравнению с тем, как тихо Блэк пересёк то же расстояние.

— Я не стану в него тыкать, — пробормотала я себе под нос.

— Тебе не придётся ни во что тыкать. Обещаю.

Я взглянула на Кеона и Фурнье, вспомнив, что они наблюдают и слушают это всё. Они по-прежнему держались на безопасном расстоянии, стоя сразу за рядом каяков. Они переговаривались меж собой тихими голосами и почти не обращали внимания на нас. Я видела, как Кеон бурно жестикулировал, явно пребывая в расстроенных чувствах.

Они говорили слишком тихо, и я не могла различить что-то конкретное.

Я подумывала прочесть их, но вместо этого наблюдала.

Фурнье явно не нравилось то, что говорил Кеон.

Кеон заметил, что я смотрю на них и умолк. Фурнье проследил за его взглядом, и они оба уставились на меня. Белки их глаз странно выделялись в тусклом освещении.

«Это не по поводу нас, док», — сказал мне Блэк.

Я посмотрела на него.

Он наградил меня выразительным взглядом. «Тебе не нужно беспокоиться. Они шепчутся не о том, что твой чудаковатый пришелец-муж тыкает в трупы пальцем как придурок… по крайней мере, пока что не об этом».

Я подавила желание щёлкнуть языком.

Затем я подавила желание рассмеяться.

«Так что тогда? — послала я. — Из-за чего они психуют?»

Блэк бросил на меня очередной беглый взгляд.

«Кеон хочет вызвать копов, — послал он будничным тоном. — Он беспокоится, как бы у них не возникло проблем из-за того, что они перенесли тело. Он беспокоится, что его обвинят в сокрытии улик. Фурнье твердит, что он защитит его, что Яррик защитит его, но Кеон не верит… и я не могу его винить. Это Фурнье настаивает на том, чтобы хранить всё в секрете, а не Яррик. Фурнье боится потерять гостей, если это просочится наружу».