«Черные кабинеты» История российской перлюстрации. XVIII - начало XX века
Шрифт:
Руководство «черными кабинетами» стремилось тщательно охранять свою монополию на перлюстрацию, не желая допускать в эту сферу представителей других секретных служб. Надо отметить, что и А.Х. Бенкендорф не старался в данном случае «тянуть на себя одеяло». В 1830-е годы внутренняя и зарубежная переписка евреев Волынской губернии некоторое время доставлялась для просмотра в III Отделение. Но по соглашению Голицына и Бенкендорфа в декабре 1837 года было решено, что все еврейские письма, поступающие в Радзивиловскую почтовую контору, будут присылаться петербургскому почт-директору. В результате Николай I 26 декабря 1837 года дал согласие зачислить в секретную экспедицию крещеного еврея Я. Липса, «знающего древний и новый еврейский язык» 416 .
416
РГИА. Ф. 1284. Оп. 241. Д. 239. Л. 9–10.
Характерна также история с жандармским майором Ломчевским. Последний 3 июня 1839 года обратился к минскому губернскому почтмейстеру И.К. Коваленкову, требуя доставить ему срочно и негласно сведения обо всех получаемых жителями Минска заграничных письмах, особенно из Швейцарии и Франции. Дело в том, что, по его словам, некоторые обыватели сами доставляли жандармам полученные из-за границы письма «для отвращения подозрения в неблагонамеренных сношениях их с живущими в иностранных государствах здешними выходцами». Но поскольку такие письма приносили весьма редко, «и то большею частью распечатанными», то жандармский офицер не находил «в этом ни малейшей пользы». Поэтому он желал знать, «кто предъявляет мне заграничные письма и кто не находит сего нужным». В результате А.Н. Голицын 21 июня 1839 года обратился к
417
ГАРФ. Ф. 109. 1-я экспедиция. 1839. Оп. 14. Д. 168. Л. 1–3.
Попытки нарушить монополию почтового ведомства на процесс перлюстрации предпринимались и представителями других властных структур, в частности губернаторами. Так, 1 декабря 1862 года министр внутренних дел П.А. Валуев отправил начальнику III Отделения князю В.А. Долгорукову обращение казанского губернатора генерал-лейтенанта П.Ф. Козлянинова. Тот просил дать разрешение «почтовым конторам доставлять по требованию правительственных мест и лиц, сведения о лицах, ведущих заграничную корреспонденцию с обозначением времени получения писем и места, откуда посланы, а также о времени отправления письма за границу и куда именно». Через несколько дней министру ответил начальник штаба Корпуса жандармов генерал А.Л. Потапов. По его мнению, «удовлетворение такого пожелания <…> было бы весьма полезно, но сомнительно, чтобы к тому не встретил препятствия Почтовый департамент» 418 .
418
Там же. 1862. Оп. 37. Д. 536. Л. 1–2.
Однако в начале 1840-х годов Голицыну при поддержке Бенкендорфа удалось упрочить свои полномочия по ведению «секретного дела». 26 марта 1840 года начальник III Отделения и шеф Корпуса жандармов направил императору специальную записку. В ней говорилось:
Не получая в прошедшие годы никаких жалоб от тамошних [Закавказского края] жителей на злоупотребления или притеснения со стороны местного начальства, я не мог однако верить совершенному благосостоянию того Края по доходившим иногда до меня косвенным путем отголоскам противного. Появление В[ашего] И[мператорского] В[еличества] за Кавказом <…> обнаружив долго гнездившееся зло, предоставило жителям возможность безбоязненно излить справедливые свои жалобы на претерпеваемые насилия и разорения 419 . С учреждением на Кавказе… 7 округа Корпуса жандармов, хотя и устранена прежняя совершенная безызвестность Правительства о действиях местного начальства, и о недостатках существующего порядка управления, но цель сего учреждения не достигнута еще вполне, ибо жандармские офицеры, подобно жителям, затрудняются в искреннем сообщении мне своих замечаний и доходящих до них жалоб по следующей причине. До учреждения в 1831 году… Военной секретной полиции в Закавказском крае, не существовало там насчет переписки никакого исключительного правила, но [согласно] § 9 Положения об означенной полиции вся подозрительная переписка рассматривалась Полевым почтмейстером Отдельного Кавказского корпуса и сообщается Главному командиру. Неизбежным последствием сего бывает, что в случае какой-либо возникающей жалобы на злоупотребления, местное начальство немедленно узнает об оной и предупреждает доведение жалобы до Высочайшего сведения, и что самые жандармские офицеры, будучи уверены, что чрез каждый невыгодный отзыв о настоящем порядке вещей, они навлекут на себя нерасположение местных властей, скрывающих по таковому предварению все средства к узнанию истины в случае исследования, не решаются доверять откровенные свои донесения почте. Хотя по ходатайству моему, Главноначальствующий над Почтовым Департаментом предписал, чтобы все вообще следующие на имя мое из Грузии и с Кавказа пакеты от кого бы то ни было и в особенности генералов, штаб и обер-офицеров Корпуса жандармов отнюдь не были рассматриваемы местным почтовым начальством, но предписание это, по замечаниям моим, не исполняется с должной совестливостью.
Нет сомнения, что Начальник отдаленного края, облеченный Высочайшею доверенностью, может чрез перлюстрацию открывать и предупреждать разные беспорядки; но с другой стороны, взвешивая выгоды сего учреждения с происходящим от оного вредом чрез безгласность и безнаказанность противозаконных действий подчиненных Главноуправляющему лиц, противу коих единственная защита угнетенных есть право приносить жалобы высшему начальству и Государю, я полагал бы за лучшее для пользы Закавказского края, где за приведенным в исполнение преобразованием Гражданского устройства все уже должно войти в надлежащий порядок, освободить от влияния Главноуправляющего перлюстрацию всей переписки, отправляемой в Санкт-Петербург, и вообще в Россию, оставя по-прежнему рассмотрение переписки из Грузии в Турецкие и Персидские владения; первую же предоставить на основании общего порядка непосредственному ведению Главноначальствующему над Почтовым Департаментом.
В подкрепление сего мнения моего осмеливаюсь повергнуть на Высочайшее Вашего Величества воззрение мысли мои о перлюстрации: Перлюстрация есть Государственная тайна, принадлежащая собственно Императорскому Величеству. Посредством наблюдения за корреспонденцией и преследованием всего того, что может клониться ко вреду благосостояния Государства, перлюстрация есть одно из главнейших средств к открытию истины; представляя таким образом способ к пресечению зла в самом его начале она служит также указателем мнений и образа мыслей публики о современных происшествиях и о разных Правительственных мерах и распоряжениях. Для верного и постоянного достижения сей двоякой цели необходимы два условия: 1. чтобы перлюстрация сохранялась в величайшей тайне, потому что для открытия злонамеренных умыслов и злоупотреблений, совершаемых в тайне, нужны и средства тайные и что малейшая огласка, поселяя недоверчивость в публике, может совершенно уничтожить приносимую перлюстрацией пользу; и 2-е она должна быть сосредоточена в одном управлении коего Главный Начальник, облеченный Высочайшей доверенностью, повергает на Высочайшее воззрение почерпаемые чрез перлюстрацию сведения. Эти же два условия смогут быть выполнены только чрез поручение наблюдения за перепискою Почтовому Управлению, которое находясь, так сказать, вне круга общей правительственной системы, есть ближайший и беспристрастнейший хранитель такой корреспонденции. Посему изъятия из сего правила, основанные на причинах политических или других обстоятельствах, должны быть распространяемы на кратчайший, по возможности, срок.
Если Ваше Величество, Высочайше изволите найти уважительными выше приведенные мною доводы, к устранению всей из Грузии и с Кавказа посылаемой в Россию переписки от наблюдения Главноуправляющего в Грузии, то всеподданнейше испрашиваю разрешение сообщить Высочайшее на сие соизволение Главноначальствующему над Почтовым Департаментом к надлежащему исполнению.
К сему долгом поставляю всеподданнейше присовокупить, что в Киеве с 1831 г. перлюстрация равномерно состоит при тамошнем Военном Губернаторе. По миновании же ныне и там политических обстоятельств, служивших основанием сей исключительной меры, можно бы, по мнению моему, и Киевскую перлюстрацию предоставить вновь Почтовому Управлению, но для скорейшего доведения до сведения местного начальства могущих открыться через переписку каких-либо новых замыслов жителей того края, сравнить положение перлюстрации в Киеве с перлюстрацией Виленской, которая производится при Почтовой конторе, а выписки из оной сообщаются и Виленскому военному губернатору.
На сие мое заключение испрашиваю Высочайшего Вашего Величества повеления. Генерал-адъютант граф Бенкендорф 420 .
419
Имеется в виду посещение Николаем Закавказья, и в частности Грузии, в октябре 1837 года во время путешествия на Юг России. Ревизия обнаружила злоупотребления князя А.Л. Дадиани, командира Эриванского полка, зятя командира Отдельного Кавказского корпуса и главноуправляющего гражданской частью барона Г.В. Розена. Дадиани был отправлен в Бобруйск для предания военному суду, лишившему его чинов и орденов. Барон Розен в ноябре 1837 года был заменен генерал-лейтенантом Г.Е. Головиным.
420
ГАРФ.
Как мне представляется, данный документ сыграл важную роль в восстановлении монополии почтового ведомства в деле ведения перлюстрации. В течение апреля 1840 года А.Х. Бенкендорф, А.Н. Голицын и военный министр А.И. Чернышев обменивались письмами по поводу выработки окончательного соглашения по данному вопросу. В результате высшие сановники договорились по следующим пунктам: переписка жандармских генералов и офицеров со Штабом корпуса должна оставаться неприкосновенной; выписки из перлюстрации должны предоставляться главноначальствующему над Закавказским краем, главноуправляющему Грузией и командиру Отдельного Кавказского корпуса, чтобы они могли «получать своевременно сведения о вкрадывающихся беспорядках и действовать безотлагательно»; но все эти лица должны были «впредь доставляемые им пакеты с перлюстрацией распечатывать лично и принимать все необходимые меры для сохранения перлюстрации в строгой тайне» 421 . Повелением императора 21 июня 1840 года И.Ф. Васильковский, прослуживший в почтовом ведомстве тридцать три года, был уволен в отставку, а «секретный досмотр частной корреспонденции» был возложен на почтмейстера Тифлиса Ф.Ф. Буринского с выплатой ему «за этот труд по триста пятидесяти руб. в год» 422 .
421
ГАРФ. Ф. 102. Оп. 221. Д. 75. Ч. 1. Л. 7–9 об., 11–13 об., 18.
422
Там же. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 1002. Л. 124; РГИА. Ф. 1284. Оп. 241. Д. 240. Л. 38–40 об.
В данной ситуации III Отделение, не участвуя в самом процессе перлюстрации, оставляло за собой выдачу почтовому ведомству указаний о корреспонденции, требующей наблюдения и просмотра. В 1831 году был установлен контроль за перепиской курляндского губернатора И.Х. Бреверна. В ноябре 1839 года III Отделение, опасаясь активизации «польских эмиссаров» в южных областях России, предписало Главному управлению почт учредить «бдительнейший надзор» за заграничной перепиской в районе Одессы и Бессарабии. В результате с 16 марта 1840 года там была введена перлюстрация всей корреспонденции с целью, как отмечал шеф жандармов, «благонадежнейшего очищения, в предотвращение внесения в пределы России чумной заразы». В 1848 году Киевская почтовая контора получила указание начальника III Отделения А.Ф. Орлова проводить перлюстрацию всех писем в адрес студентов местного университета и выписки «из замечательных почему-либо писем» представлять его ведомству 423 .
423
Оржеховский И.В. Самодержавие против революционной России (1826–1880). М.: Мысль, 1982. С. 72–73.
30 ноября 1841 года Николай I ознакомился с докладом А.Н. Голицына, управлявшего Почтовым департаментом уже двадцать три года. Само появление этого документа, судя по содержанию, было вызвано какими-то проектами переустройства почтового дела и перлюстрации. В соответствии с идеологическими потребностями времени здесь содержался настоящий панегирик секретной службе почтовых чиновников:
Перлюстрация имеет… целью доводить до сведения Вашего Императорского Величества о злоупотреблениях, совершаемых в разных частях государственного управления, как подчиненными, так и начальственными лицами, о полезном или вредном влиянии распоряжений министров; о хороших или дурных качествах чиновников, находящихся в составе разных ведомств. <…> тайна перлюстрации есть исключительная принадлежность Царствующего. Она освещает Императору предметы там, где формы законов потемняют, а страсти и пристрастия совершенно затмевают истину. Ни во что не вмешиваясь, она все открывает. Никем не видимая, на все смотрит; чрез нее Государь узнает сокровенные чувства подданных и нужды их; слышит и вопль невинного и замыслы злодея 424 .
424
ГАРФ. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 1002. Л. 118.
Как в любой важной чиновничьей бумаге, здесь был еще и скрытый подтекст. Восхваление перлюстрации сочеталось с убежденностью – чтобы быть успешной, перлюстрация «должна действовать свободно, безбоязненно, следовательно, быть отделена от других министерств» 425 .
Отражением новой ситуации стала изменившаяся реакция императора на продолжавшиеся попытки генерал-губернаторов контролировать ведение перлюстрации. Так, в феврале 1843 года московский военный губернатор А.А. Закревский приказал московскому почт-директору А.Я. Булгакову доставлять ему переписку задержанного иностранца Зермана. Выяснилось, что Зерман был мошенником, который выдавал себя за капитана австрийской службы, лишенного австрийского подданства за участие в восстании в городе Болонья. Новый главноначальствующий над Почтовым департаментом с 1842 года В.Ф. Адлерберг доложил императору, что дело вело III Отделение, а сообщение переписки Зермана московскому военному губернатору считает излишним. Было повелено «исполнить по заведенному порядку», т. е. доставлять переписку подследственного лишь А.Х. Бенкендорфу 426 .
425
Там же.
426
РГИА. Ф. 1284. Оп. 241. Д. 241. Л. 12–13. В Интернете есть упоминания о том, что некий австрийский подданный Зерман, судимый в ряде стран за мошенничество, в 1861 году был выдвинут от штата Нью-Йорк в армию северян в качестве офицера.
Другой характерный случай: новый виленский и гродненский генерал-губернатор Ф.Я. Миркович осенью 1843 года приказал губернскому почтмейстеру А.Ф. Трефурту доставлять ему все письма, на которых вместо реального числа отправления стоит позднейшее. По мнению начальника края, это был условный сигнал, означающий дату встречи. Если же число подчеркнуто, то это дата готовящегося «возмущения». Естественно, почтмейстер обратился к Адлербергу. Последний заручился поддержкой Бенкендорфа в том, что почта должна предоставлять генерал-губернатору лишь копии подозрительных писем. Об этом было сообщено Мирковичу. Тот в свою очередь заявил главе III Отделения, что ему нужны подлинники. В результате Адлерберг 10 октября 1843 года доложил об этой ситуации государю, указав, что в случае доставления в канцелярию генерал-губернатора подлинников писем «тайна может сделаться известной даже посторонним лицам», ибо письма на польском языке придется давать для перевода полякам. Николай I вынес решение: предоставлять генерал-губернатору копии писем, направляемых для всеподданнейшего доклада 427 .
427
РГИА. Ф. 1284. Оп. 241. Д. 241. Л. 21–24 об.
В начале 1847 года дворянка Антонина Гуторович после возвращения из-за границы была определена под надзор курской жандармерии «за безнравственность свою и за сочинения, исполненные клеветами против России». Вскоре к В.Ф. Адлербергу обратился курский гражданский губернатор А.П. Устимович о доставлении ему ее писем и посылок, «передающих за границу превратные о России сведения». Руководитель почтового ведомства губернатору отказал. Затем к Адлербергу обратились с просьбой о доставлении шефу жандармов письма, которое А. Гуторович собирается отправить австрийской императрице. 20 апреля 1847 года последовало повеление императора о доставлении переписки Гуторович Адлербергу 428 . В июне 1850 года саратовский гражданский губернатор М.Л. Кожевников, ссылаясь на секретные постановления МВД от 29 июня и 14 ноября 1839 года, велел губернскому почтмейстеру доставлять ему на рассмотрение письма и посылки, адресованные на имя лиц, высланных в Саратов под надзор полиции за «прикосновенность к тайным злоумышленным обществам». Тот доложил Адлербергу. Последний в свою очередь обратился к начальнику штаба Корпуса жандармов Л.В. Дубельту. Дубельт ответил, что Положение 1839 года не распространяется на лиц, «находящихся под надзором полиции в настоящее время». Поэтому для просмотра их переписки губернатор должен обратиться в III Отделение и получить особое разрешение 429 .
428
Там же. Л. 84–85 об.
429
Чукарев А.Г. Тайная полиция России. С. 294.