Черные кипарисы
Шрифт:
— Какой Геракл! — воскликнул Аркаша. — Это будет твой тринадцатый подвиг?
— Весьма возможно… А… А почему тринадцатый?
— По этому поводу советую тебе прочитать полезную книжку о мифах Древней Греции… Очень развивает!
Дима вскочил с земли, схватил ракетку, стукнул по мячу, и растерявшийся от внезапности Артем промазал.
Феликс засмеялся, Аня вздохнула и отодвинулась от него.
— Ты что? — спросил Феликс.
— Не надо так, — сказала Аня.
— Почему?
Аня отвернулась. Трудно ее бывает понять иногда. Уже и пошутить нельзя… То одно говорит, то другое. И чувство юмора, случается, теряет, и придает значение пустякам, и обращает внимание на тех, кто этого совершенно не заслуживает.
— Ну скоро ты Медузу? — спросил Захарка у Артема.
— Сейчас… Потерпи…
Лицо у Димы было мрачное. Жилы на висках вздулись. Он старался изо всех сил и ни на кого не глядел. Однако через несколько минут Артем добил его и торжествующе крикнул:
— Следующий!
— Я! — Аня сорвалась с места и побежала к столу.
Золотые босоножки ее замелькали в глазах Феликса. Он почесал щеку, провел рукой по коротким волосам и заерзал на скамейке.
Аня была в голубых шортиках с «молниями» на карманах и в белой кофточке без рукавов, загоревшая дочерна. И ноги у нее были смуглые, местами поцарапанные, и одна — левая — у лодыжки перебинтована: напоролась на гвоздь, когда лазили на рыбацкую мотофелюгу, где мотористом Андрюха, Витькин брат.
— Начали, мисс Скалистая? — спросили темные очки.
— Начали! — с хохотом ответила Аня.
И ей это нравится… Месяц назад Артем припечатал ей эту «мисс», и она в восторге.
Мяч как сумасшедший заметался, запрыгал через сетку по столу: туда-сюда, сюда-туда. Все, кроме Феликса, подошли к столу. Глазеют, вскрикивают. И сразу вступили в работу балконы.
— Ах и туфельки — чистое золото! — пропищала Нонка.
— Покажи ей, Артемка! — крикнула Нинка, толстая и неуклюжая, с большой косой.
Ну и бывает же так! Этот самый Артемка поколотил Нанку за то, что та якобы заявила на него в милицию, где работал ее отец, будто он снимает с веревок купальники и по дешевке продает на барахолке (вряд ли он это делал), а она теперь просит этого самого Артемку «показать» ей!
У Ани прямо сжались губы. Но молодец — виду не подает. А балконные крысы еще громче пищат, не могут простить ей красоты и ловкости. Раньше, когда Аню иногда видели во дворе с Димой, еще ничего, терпели кой-как, а вот как увидели ее с Феликсом, словно взбесились.
Сухо, с быстрым стуком прыгает мяч по столу, отскакивает от ракеток и все чаще падает у Аниных ног. Согнется, схватит и снова пускает в игру. Ноги у нее длинные, гнутся легко и красиво. И скачки отличные, и пальцы длинные, хорошо охватывают ракетку: большой палец на плоскости. Самые рискованные удары отражает!
Мешает ей азарт. Ох как мешает!
Нельзя так, Аня! Спокойней надо. Прицельней. Дольше продержишься.
Но Аня играла по-своему.
Она то и дело промахивалась и не могла взять угловые. Артобстрел, а не игра! Борьба на уничтожение, а не спорт! С девчонкой ведь играет… Жди от него великодушия!
Захарка носился за мячом, подхватывал и кидал Ане.
Она выдыхается. Локтем вытирает лоб. А пот все бежит и бежит. Уже кофточка вся в пятнах и прилипла к лопаткам. Совсем загнали ее черные очки.
Артем спокоен, размерен. Глаз за очками не видно, и совсем непонятно, что он думает и хочет. Может, этим Артем берет кое-кого. Темными очками и загадочностью. А сними он очки — глаза-то у него пустоватые. Нет в них ничего, кроме уверенности и насмешки. Уж это точно. А может, это кому-нибудь и нравится? Например, Ане?
Он к тому же недавно отдал ей серебряную монетку с дельфином, которую она приспособила на шею и никогда теперь не расстается с ней…
Ну и что с того? Ерунда! Подумаешь, монетка…
Аня ведь умная девчонка, и не может он ей нравиться.
А все-таки? Ведь вон что было на пляже…
Глава 3
ЧТО БЫЛО НА ПЛЯЖЕ
Странно смотрела Аня на Артема, когда он шел по гальке дикого пляжа на руках, а потом встал, посадил на плечи Захарку и Семку и хотел еще прихватить Лиду, но та с визгом отбежала. Посадил, обхватил и сделал несколько шагов, и тело его в самом деле было как у мраморного Геракла — все в тугих снопиках напрягшихся мышц. Только у Геракла, кроме этих мышц, было еще кое-что в голове. Но все же Артем был опасен. Большинство ребят во дворе побаивались его, а кто поглупее — и слушались…
Скоро все перегрелись на солнце и бросились в море, а Феликс остался на берегу. Он быстро вытащил из-под Аниных шорт босоножки, старенькие, с потрескавшейся кожей и сильно стоптанными каблуками, достал из кармана бутылочку с жидкой золотой краской и, присев спиной к морю, чтобы не видели ребята, стал поспешно красить их. Зажав отверстие, Феликс опрокидывал бутылочку, взбалтывал и пальцем красил. Тщательно красил — ни одной трещинки и царапинки не оставил. Мгновенно преобразившись, босоножки сверкнули влажным золотом. Спрятав бутылочку с остатками краски в карман, Феликс бросился в море.
Через полчаса все вылезли на берег.
Аня была в восторге. Даже найденная Артемом монетка не так взволновала ее. Она сказала, что, если босоножки не успеют высохнуть, пойдет домой босиком. У нее так сияло от счастья лицо, что Феликс смутился и старался не смотреть на нее.
— Ты теперь как принцесса! — сказала Лида. — Волшебные туфельки!
— Безвкусица! — выпалил Дима и отвернулся от босоножек.
— Скоро слезет, — предупредил Артем, — Торопись, принцеска, хвастать обувкой.