Черные начала. Том 8
Шрифт:
Но так ради собственной сохранности им ничего не оставалось, как улыбаться. По крайней мере, главному.
— Отлично, тогда я пока что слетаю, заберу вещи и вернусь, — кивнул я, и не дождавшись его ответа умчался в небо.
Надо было же детишек забрать вместе с детьми, верно? И каково было удивление кошатников, когда я приземлился обратно, практически облепленный котятами, которые с опаской оглядывались по сторонам.
— Я так понимаю, это не ваше племя, — огляделся я.
— Не-а, — покачал головой Газзенесс, застенчиво посматривая
— Может кто-то из знакомых у вас здесь есть?
— Нету.
— Откуда ты знаешь, ты же едва увидел их.
— Знак, — указал он пальцем на один из шатров, на котором был замысловатый узор. — У каждого племени свой узор, и этот не принадлежит ни нам, ни нашим знакомым.
Ну значит ищем дальше, чего ещё сказать можно.
Интересно было наблюдать за реакцией кошатников. Если в мою сторону до этого смотрели пренебрежительно, и даже с опаской, то с появлением котят, они стали смотреть на меня заинтересованно. Особенно женщины, которые не могли понять, как у человека сразу трое мелких бегают.
И видимо решив, что жизнь их собратьев важнее гордости, уже вечеру к нам прислали парламентёра в виде крепкой мамы-кошки, которая могла похвастаться тем, что её детям молока всегда хватает.
Встретил я её у своей палатки, где она о чём-то очень мягко и ласково мурлыкала с Шелишшей. Та стеснялась, краснела, улыбалась и тупила глазки, не в силах противостоять материнской ауре женщины.
Да чего там, когда я подошёл ближе сам почувствовал от неё что-то материнское, вот прямо-таки тёплое, отчего даже мне, немного прожжённого этим миром, захотелось, чтобы она меня обняла. Это если и была какая-то магия, то скорее всего та самая, которая присуща добрым мамам. К тому же несмотря на то, что и кошка, она была очень обаятельной и всё в ней было создано для заботы о заботе о детях: от черт лица до мурлыкающего мягкого голоса, которые располагали к себе.
Пришла она к нам тоже не с пустыми руками. У неё было что-то вроде котелка, который она держала, обвязав руки тряпками.
— Шелишша, а ну кышь в палатку, не докучай другим, — шикнул я на неё, и котёнок вполне себе весело ускакала обратно, скрывшись внутри, постоянно бросая взгляды на женщину. Та проводила её мягким тёплым взглядом, после чего посмотрела на меня.
В этот момент, как бы она не пыталась скрыть это за добрым взглядом и улыбкой, я как-то почувствовал, что её отношение ко мне не сильно отличается от остальных.
— Доброго здоровья и спокойных песков вам, чужеземец, — мягко промурлыкала она.
— Доброго здоровья, — кивнул я. — Вы чего-то хотели?
В этот момент её взгляд скользнул мне за спину, и я обернулся. Оттуда на неё пялились уже трое котят, робко выглядывая из нашего гостевого шалаша.
— О я прошу прощения, если потревожила. Лишь увидела у вас детей и подумала, быть может кушать хотят, — она приподняла перед собой котелок.
Я обернулся.
— Кушать хотите?
— Хотим! — ответили они хором.
— Нет, не хотят, — обернулся я к женщине. — Но вы можете пройти, раз уже заглянули на огонёк.
— Спасибо, — кивнула она.
Шалаш внутри у нас был устроен скромно. Пусть всё необходимое для ночлега нам пусть и выделили, но я прямо чувствовал экономию. Ну хоть стол был, на который она и поставила котелок, после чего из закромов своего костюма достала миски и быстро разлила по ним суп. Причём даже на меня миска нашлась.
Застучали по мискам ложки.
— Какие у вас хорошие дети, — начала издалека женщина, разглядывая детей.
Я знал, зачем она, и к чему этот цирк, поэтому не видел смысла тянуть, решив расставить все точки над «и».
— Это не мои дети.
— Не ваши? — захлопала она удивлённо глазами.
— Можете не строить удивлённое лицо, видно, что не мои, — ответил я, попробовав суп. Блин, а ничего так, похож чем-то на суп-карри. — Я нашёл их в пустыне.
— Как же так? — приложила она ладонь к щеке, склонив голову набок.
— Нас унесло бурей… — пожаловался Рушшсен, уплетая за обе щёки. После нашего скромного рациона это было действительно вкусно. — И мы заблудились!
— А потом плохие люди напали на нас… — поддержала Шелишша. — А потом другие люди!
— Они хотели нас убить, — кивнул с ответственным видом Газзенесс.
Наперебой они начали рассказывать о своих приключениях, и могу сказать честно — я сам нихрена ничего не понял, пусть и сам был там. Единственное, что уловил как я, так и женщина — куча плохих людей, которые хотели сделать котятам плохо. Собственно, это её и заинтересовало её.
— А что стал с теми людьми, которые хотели вас сделать плохо? — ласково спросила она, глядя на них, но дети молча перевели взгляд на меня, будто спрашивая разрешения рассказать. Она тоже посмотрела на меня с вопросом.
Собственно, это был и не секрет.
— Я их всех убил, — ответил я негромко.
Глава 247
— Убили?
— Да, убил, — подтвердил я. — Всех.
— Он защищал нас, вот! — сказал Рушшсен с важным и забавным видом, присущим только маленьким детям. — И всех победил!
— Это было очень благородно с его стороны, — кивнула она, глядя на меня. — Защитить детей нашего народа — это доброе дело, если учитывать тот факт, как к нам относятся.
— Не удивлён, что к вам так относятся, — пожал я плечами.
А вот такого ответа она явно не ожидала. Он был, словно лёгкая пощёчина для неё, пусть даже женщина сохранила лицо милой мамы.
— Как категорично, — улыбнулась она.
— Учитывая, что вы на всех людей смотрите как… — я посмотрел на детвору. — Так, дети, уши закрыли, — и дождавшись, когда они закроют ладошками свои кошачьи уши, продолжил. — Учитывая, что вы на всех людей смотрите как на говно, не удивительно, что они вас тоже не любят.