Черные полосы, белая ночь
Шрифт:
– Понимаю, - Белла вымыла щетку.
– Ощущение, словно мир рухнул, да?
– Точно... Ну вот, хотела на природе в тишине собрать мысли в кулак и подумать, как быть дальше... Мобильник отключила, чтобы не доставали, телевизор не смотрела и не знала, что тем временем случилось. Возвращаюсь, а меня буквально возле автобуса и остановили. Стали спрашивать, что за сумку Вальтер на вокзале оставлял. А я знала, что он готовит сделку с аквапарками, у него все на ней завязано. И если он попадется с запретной литературой, ему трендец. А мне терять нечего, из армии я уволилась и думала, мне, как женщине, на первый раз с рук сойдет. Ну
– Ой, блин!
– покачала головой Белла.
– Если не хуже. В общем, из кабинета следователя меня в наручниках увели. Я даже не сразу поняла, в чем дело, думала, неужели за книжки уже сажают? И уже в изоляторе мне рассказали... Он еще и сотрудника в камере хранения этой самой сумкой по голове ударил и запихнул в другую ячейку, а потом уборщица кровь на полу увидела, ну и... То-то у него потом руки тряслись, попросил меня за руль пересесть. А я еще из этих рук у него мороженое ела. Никогда неженкой не была, а тут как услышала, так и вырвало, извини за подробности...
– Я с самого начала думала: что-то не так с этим обвинением, - Белла развела в тазике "Мистера Проппера".
– Но все как-то легко поверили, что это сделала ты...
– Но все равно не могла его выдать. По жизни я человек жесткий, всякую лирику-романтику всерьез не воспринимаю, а тут размякла, что ли. И еще ждала, что он меня вытащит. А потом узнала, что он на дочери Антонова женится. Все, трындец. Поняла, что помощи не будет, а я дура.
Наташа, с баллоном полироля, наводила блеск на шкафы и полки и рассказывала ровным усталым голосом, отстраненно, словно говорила не о себе, а пересказывала сюжет фильма.
– Если бы не ты, - продолжала она, - не знаю... Мне тогда жить не хотелось. А ты хорошо сказала: кое-кто только обрадуется. Это меня обозлило. Нет, думаю, ... вам, не обрадуетесь!
Она подкрепила эти слова основательным пшиком на дверцу тумбочки и стала энергично полировать ее замшевой тряпочкой.
– Правильно, - по учительской привычке Белла слегка поморщилась от крепкого словца, но настрой Наташи ее порадовал.
– Пока человек жив, у него еще есть надежда на то, что все будет хорошо... Надеюсь, ты не простишь этого урода?
– НЕ называй его так, - болезненно поморщилась Наташа.
– Нет, конечно, я себя не на помойке нашла.
Ползая на корточках с тряпкой по прихожей, Наташа крикнула Белле в арочный проем кухни:
– Нет худа без добра, Лестранж: в Москве я встретила человека, который меня не предаст!
– Виктор?
– уточнила Белла, замысловато изогнувшись, чтобы протереть пол под "уголком".
– Да. Как знать, не попади я в Москву, не встретила бы его, - Наташа просунула тряпку под галошницу.
– Жаль, правда, что я их сейчас подвела. Но, сидя в камере, я не смогла бы доказать, что не протаскивала взрывчатку на вокзал и не убивала служащего. А эти д...ы даже не отрабатывали иных версий. Взяли за основу, что это сделала я, и ломят, как танки на песочницу!
– И как ты будешь это доказывать?
– Белла решила не обращать внимания на ругательства; ханжой она никогда не была, да и понимала, каково сейчас приходится Нате.
– Отлежусь еще немного, окрепну, и обдумаю план действий, - Наташа выпрямилась и удовлетворенно осмотрела сверкающую прихожую.
– Если я могу помочь, скажи, - Белла, в черной майке и закатанных до колен спортивных штанах, вышла из кухни.
–
– Спасибо!
После обеда Белла обнаружила, что закончились кофе, хлеб и сигареты и решила сходить в "Семью". Да и газету надо купить... Освежившись под душем, она влезла в любимые "рваные" джинсы и тенниску с Дартом Вейдером, прихватила банданой буйную копну волос и достала байкерские ботинки.
– Ты и на уроки так ходишь?
– спросила Наташа, вышедшая следом в прихожую.
– Щажу чувства директора и коллег, ограничиваюсь брючными костюмами. Какие сигареты ты куришь?
– Возьми такие же, как себе.
* УЛАНОВ
Он сразу ее узнал, хоть и видел только на аватаре твиттера. Измайлова оказалась высокой, но очень худой и похожей на цыганку - смуглая, черноволосая, порывистая в движениях. Легко было представить ее в пестром платье до пят, но сейчас на ней были джинсы и "косуха". Мотоцикл, появившийся из гаража, впечатлял - с таким сверкающим черным монстром совладает не каждый мужчина, а Лестранж легко махнула в седло, мотор утробно рявкнул, и мотоцикл пулей вылетел со двора. В багажнике лежала хозяйственная сумка; значит, девушка направилась за покупками.
Изображая уставшего туриста, Виктор сел на скамейку и стал листать купленный наспех путеводитель. Он хотел дождаться возвращения Измайловой и заодно надеялся, что за одним из окон второго этажа мелькнет Наташин силуэт...
* НАТАША
После уборки не помешало бы освежиться, и, когда за Беллой закрылась дверь, Наташа с наслаждением встала под душ. Массируя намыленной мочалкой плечи и грудь, она снова вспомнила Вальтера. Как он умел к ней прикасаться! Суровая, острая на язык и обладающая тяжелой рукой капитан Навицкая с ним не стыдилась быть обычной женщиной, а не бойцом...
Сотрудницы московского СИЗО тоже любили касаться ее груди во время досмотров, но это было не упоительно, а гадко, унизительно и временами больно. "Что вы тут ищете?!" - спросила однажды Наташа, когда охранница Анна, обхлопывая ее перед тем, как завести в камеру после прогулки, в очередной раз пребольно ущипнула ее за грудь через футболку. "А ты, зая, не умничай, а то могу и полный досмотр провести!" - заржала Анна. "Я вам такая же зая, как и вы мне, - огрызнулась Наташа, подавив желание хорошо врезать этой хабалке, - и в следующий раз задам вопрос начальнику изолятора: входит ли в вашу должностную инструкцию обязанность щипать меня, и обязателен ли полный досмотр после прогулки!". "Ну-ну, сбавь обороты, самая умная!" - смешалась Анна, не ожидавшая такого отпора. "Может, и не самая, но СВОИ права знаю! Кстати, меня зовут не "зая", а Наталья Викторовна!".
Противостояние длилось недели две. Наташа отмечала в своих жалобах начальнику изолятора и в Совет по защите прав человека все - дверь комнаты для обысков должна быть закрыта, имеют право присутствовать только две сотрудницы; пол в комнате должен быть теплым и чистым. Обращаться к заключенной полагается "вы" и "гражданка" и воздержаться от пошлых шуток. И после прогулки или выхода в следственную часть изолятора полный досмотр не проводится; ему подвергаются только после выездов. Коган охотно консультировал Наташу и тут же раздавал интервью оппозиционным журналистам, рассказывая об унижениях, которым подвергается узница, и о том, с каким трудом ей приходится защищать свое право на чувство собственного достоинства...