Черные псы пустыни

Аллен Джастин

— Никто ничего не заслуживает. Мы играем в кости, которые раздали боги. Только и всего. Иногда пытаемся стать добрыми отцами, матерями, соседями и друзьями. А где справедливость? — Сокол хмыкнул. — Нет в мире никакой справедливости. Слишком многое от нас не зависит. Не трать время, раздумывая о ней. Лучше старайся поступать правильно. Иногда нам предоставляется такая возможность. Будь внимательной, не прозевай ее.

Как только он договорил, из тоннеля вынырнул пес, за ним Урук, Тубал и Зилла. Они задержались, Урук махнул рукой Аде.

— Я всегда хотела быть

хорошей матерью, — шепнула Ада. Не это она хотела сказать и не так, но Сокол улыбнулся.

— Ты станешь матерью царей, — произнес он и отвернулся.

Ада подбежала к Уруку.

— Возьми, — шепнул он и всунул ей в руку веревку. — Держись крепко, пес выведет нас.

И они нырнули во тьму.

Дороги Ада не видела, но слышала дыхание пса и чувствовала натяжение обвязанной вокруг его плеч веревки. Вот начался подъем. Движение замедлилось. Один неверный шаг — и полетишь вниз. И все же Ада оглянулась еще раз. Акшурцы на тропе превратились в неясные силуэты. Лишь Сокол стоял неподвижно, подобно утренней звезде сияя своею сединой среди пещерной ночи.

Подъем подходил к концу. Очень скоро их ждет крутой поворот влево и спуск ко входу в пещеру. Куда поведет тропа далее, Ламех не имел представления. Одно ясно: впереди их встретит непроглядная тьма.

Конвоиры очень скоро дали пленным понять, что смотреть следует лишь в спину идущего впереди — и никуда более. Но Ламех не смог удержаться и бросил прощальный взгляд в сторону Иссохших Холмов. После напряженного марша через крапиву и болота, сначала под командой Андера, затем в отряде Ячменного Зерна, Ламех удивился, сколь прекрасными они ему показались.

Главным объектом интереса Ламеха были, однако, не холмы, а остальные пленники.

Перед отправлением в путь нифилимы разбили всех пленных на две группы. Первая, в которую входил Ламех, состояла примерно из тридцати пяти человек. Среди них оказался и Ячменное Зерно.

Вторая группа, большая по численности, исчезла.

Ламех загляделся, забыл об осторожности, и тут же плечо его ожег удар. Сначала он даже не понял, что это. Как будто его ударила молния. Второй удар заставил его вскрикнуть. Удары посыпались дождем, последний задел щеку и шею. Плечо и спина горели. Ячменное Зерно били не менее пяти раз, последний раз за то, что он пытался заглянуть в обнаруженный нифилимами у подножия горы мешок. Но ни разу он не издал ни звука. Ламех поражался выдержке своего командира.

Он все еще думал о стойкости Ячменного Зерна, когда группа вошла в тоннель. Ламех замигал, ему показалось, что он попал в кромешную тьму, хотя это было вовсе не так. Самых темных уголков горных лабиринтов они еще не достигли.

Все же он был настолько потрясен, что не обратил внимания на воинов-нифилимов, сгрудившихся у входа. И уж конечно не заметил он выражения ужаса на их лицах, не заметил тела, прикрытого пыльной тряпкой, торчащих из-под ткани сапог…

Его завораживала черная дыра, к которой они приближались.

Глава 11

Ночная стража

Карабкаться по тропе оказалось

вовсе не трудным делом. По крайней мере, для пса. Зрением пес обладал весьма средненьким, вкус у него вообще почти отсутствовал, что позволяло ему заглатывать пищу, неприемлемую для человека. Но своим носом он мог гордиться. Уникальное обоняние позволяло ему определить не только, куда направился Енок, но и как давно он здесь прошел и кто его сопровождал. Запах Енока — лишь фрагмент сложного букета ароматов пещеры. Сквозь тьму текла река запахов. Большинство из них стары, они устоялись и ослабли. Но есть и совсем свежие. Если б не вонь веревки, разобраться в них было бы еще проще.

Пес чуял, где человеческие тропы пересекались тропинками менее шумных существ. И не таких вонючих. В пещере жили крысы и мыши. Насекомые. Вот сладкий запах пыли с паучьих ног. И над всем этим вечный запах смерти. Все живое должно питаться. Ничего здесь не растет, ни травинки, поэтому обитатели пещеры едят друг друга. Пауки едят насекомых, мыши едят пауков. Крысы едят всех. Пес с удовольствием сам закусил бы крысой, но, к сожалению, некогда. Урук хочет, чтобы Пес следил за Еноком, искал его в темноте. Как всегда, настоящую охоту приходится откладывать.

— Стоп! — прошипел Урук. Он дернул веревку, пес остановился и сел. — Слышали?

Все затаили дыхание. Ада смогла различить какие-то щелчки.

— Как будто полено трещит в огне.

— Не совсем, — не согласился Урук.

— Что это? — прошептал Тубал.

— Сокол. Его бой сейчас начнется.

Сердце Ады сжалось.

— Но мы еще не готовы. Что же делать?

Урук снова дернул за веревку.

— Веди нас дальше, Пес.

— Держись подальше от света, — велел Джаред, оттягивая Аду в сторону. — И с тропы уйди. Тубал, ты тоже. — Он дернул Тубала за рубаху.

Факел на вершине холма все еще горел, освещая освобожденных рабов. Похоже, никто не знал, что предпринять дальше. То, что беглецам удалось очутиться здесь, уже казалось невероятным достижением.

Енох рассеянно крутил в руках обрывок веревки. Ниже по склону горел еще один факел, за ним еще и еще. Они отмечали путь на свободу.

— Нифилимы где? — спросил Урук.

— Только что ушли вниз, — доложил Джаред. — Остался один противный парень с бородой, но и он убежал, пока я собирался его прикончить. Этот удрал наружу, должно быть, вестовой.

Урук освободил пса от веревки. Ада тем временем осматривалась. Нифилимы приближались к людям Сокола. Факелы внизу ярко горели. Рабы специально отошли подальше друг от друга, чтобы озадачить нифилимов, заставить их гадать, какова численность противостоящего им врага. Действительно, нифилимы пока что топтались в нерешительности, безуспешно пытаясь спровоцировать Сокола на какие-нибудь опрометчивые действия. То и дело доносились какие-то выкрики, но Ада даже не могла разобрать, на каком языке. Потом в стражников полетели камни — Ада слышала их удары о скалы. Сокол должен был отвлечь внимание врага, и это ему удалось.