Чёрные Розы
Шрифт:
Его глаза округляются, и он на меня внимательно смотрит.
— А чем другая девушка заниматься будет, пока мы с тобой трахаемся?
— Ну-у, мы с ней можем целоваться, лизать друг друга…
Сашка не даёт мне закончить:
— Хватит уже смотреть свой порнохаб!
— А ты, типа, не смотришь. Все его смотрят!
— Сейчас, и правда, не смотрю: времени нет. А раньше поглядывал.
— Вот, а у меня время есть, я ж не работаю. — Я смотрю ему прямо в глаза и глажу его волосы, пока он мнёт мою задницу. — Может, посмотрим порно? Возбудимся и ещё раз.
— Ещё раз? — Сашка смущённо поднимает брови.
— Ты же говорил, можешь четыре раза? — напоминаю
— Четыре. — Он становится таким жалким, что мне прям хочется его обласкать и прижать к себе.
— Давай. Какой раздел откроем? — Я беру свой телефон и вижу сообщение от Вики.
«Юль, меня завтра не будет на двух парах… спасибо за сегодняшний день». — И сердечко. Теперь мои мысли опять прикованы к ней. Пишу:
«Что случилось?» — Удивлённый смайлик. Не знаю, как его ещё описать.
«Да всё в порядке, мама попросила помочь».
«Я просто переживаю, что ты заболела: у меня сегодня холодно было… прости».
«Какая глупость! Ты — самая лучшая подружка, которую можно только пожелать… Сашке привет!»
«А откуда ты знаешь, что я сейчас с ним?» — Я смотрю на Сашку — он храпит. Он реально уснул. Уснул, пока я в телефоне залипла. Бедняжка, так выматывается на своей работе ещё и я со своим сексом! Ну что ж, значит, можно пока с Викой попереписываться.
«Вы же вместе были, когда мы расходились». Логично. Меня так и подмывает попросить её приехать. Но как уговорить их на секс втроём? В моём воображении я буду стоять на коленях перед обоими и сначала целовать Сашкин член, а после лизать её «девочку». Представляю её «кисулю», и она мне кажется очень даже миленькой. Я высуну язычок и буду лизать её, как кошечка. Хочу лизать, я реально хочу этого, даже больше, чем сосать. Когда-нибудь я обязательно отлижу другой девушке, это я уже твёрдо для себя решила.
«Сходим завтра куда-нибудь? В боулинг, например?» — Отправляю и понимаю, что это звучит как приглашение на свидание. Я слишком палюсь. Мне тяжело без неё, всё время хочется быть с ней. А секс — это вторично, для него у меня есть Сашка.
«Давай, я не против, с тобой так весело!»
«Спасибо!» — И смайлик с сердечками. Хватит уже ей сердечки слать, а то она решит, что ты розовая.
Пишу дальше:
«Спокойной ночи, целую тебя». — Мне всё равно как это прозвучало.
«Цёмки-цёмки, пока», — пишет она. Я откладываю телефон и прижимаюсь к Сашке. Какой же он всё-таки классный!
Завтра с Викой сходим в боулинг. Там ведь надо надевать специальные ботинки. Я уже представляю, как буду стоять перед ней на коленках, прикасаться к её ногам, массировать их. А она будет сидеть и смотреть на меня своими кукольными глазами. Тянусь к своей «розочке» и начинаю ласкать её. Как приятно к ней прикасаться даже после секса! Мне никогда не хватает удовольствия, мне кажется, я способна получать его бесконечно.
Стук в дверь!
— У вас осталось двадцать минут, — звучит голос консьержа.
«Уже три часа прошло? Да неужели».
Я вскакиваю и начинаю одеваться. Сашка поднимается с кровати и целует меня в шею.
— Саш, ну не сейчас, у нас времени мало.
— Успеем. — Он надевает презерватив, и я покорно снимаю с себя одежду. Ложусь пред ним на спину и закидываю ножки ему на плечи. Он целует мою ножу и начинает давить своим членом на мою «киску». Опять немножко больно, но я терплю. Тем более что всё это поощряется его поцелуями на моих ножках. А за это я готова всё простить.
— Тебе нравятся мои ножки? — улыбаюсь я и добавляю про себя: «Мне, например, очень нравятся женские ножки».
— А так не видно, —
Стук в дверь мешает сосредоточиться.
— Сейчас, уже выходим, — отвечает Сашка, продолжая меня долбить.
— Нам же ещё уборку делать, — звучит из-за двери.
— Десять минут! — говорю я слегка охрипшим голосом. Ночью я всегда немного хрипну.
Больше никто не стучит. Сашка ускоряется и с остервенением долбит мою «кисулю». Он довольно шустро кончает и бросает второй презерватив в мусорный пакет. Мы быстро одеваемся: я надеваю меховую жилетку, он — куртку.
Беру букет, немного подкрашиваюсь и выхожу. Сашка кладёт ключи на столике возле консьержа. А я вся сияю от радости.
— Когда-нибудь повторим, — говорит Сашка, нажимая кнопку лифта.
Он отвозит меня домой и поднимется со мной на этаж, доводит до самой квартиры. Мы ещё несколько секунд с ним целуемся, всё никак не можем расстаться.
Я захожу на цыпочках, снимаю угги, аккуратно ставлю их под зеркалом и иду в свою комнату. Раздеваюсь, смываю косметику и закутываюсь в своё любимое одеяло, которое ещё хранит запах духов Вики. Мне приятно-приятно, я так счастлива! В моей жизни сразу две настоящие любви, но я никак не могу выбрать одну из них, определить, что мне нравится больше: мужественность Сашки или изящество Вики. Сашка или Вика? Саша или Вика? У Сашки один плюс: он по уши в меня влюблён, он мечтает быть со мной, заниматься со мной сексом. Но всё остальное в пользу Вики. Она кажется мне красивее, грациозней, сексуальней. Я бы всю её облизала, с головы до ног. Особенно «киску», каждый лепесточек во рту бы подержала. Думаю о её «киске» и засыпаю.
Мне снится райский сад — наверное, это из-за охапки белых роз, которые мне Сашка подарил. Мечтаю о том, как мы с Сашкой поженимся, как он принесёт меня домой на руках в белом подвенечном платье, а через девять месяцев у нас родится ребёнок, а через пару лет — ещё один, и я буду сидеть дома, замученная, с детьми, а он станет ухлёстывать за кем-то помоложе. А потом бросит меня и укатит с ней вдвоём на Мальдивы, а там подарит ей перстень с золотыми бриллиантами.
Почему я думаю, что так будет? Потому что видела это в своей семье. Мне и семи лет не исполнилось, как отец свинтил. Квартиру нам оставил, а сам испарился. Где он сейчас? В США в Израиле? Какая разница? Я не слушаю, когда мать мне о нём рассказывает. Мне не интересно: если ему не интересно, что со мной, то почему мне должно быть интересно, что с ним? Иногда мне кажется, что он не приехал бы на похороны, если бы я умерла.
Я часто «мечтаю» о своих похоронах (не в том смысле). Мне просто любопытно было бы посмотреть на всех тех людей, кто вокруг меня. Что они обо мне бы говорили? Сколько народу бы собрались, кто захотел бы проститься со мной? Странные мечты, дикие. А мне интересно. Вот мама, она бы точно от горя себе места не находила. Я — её самый родной и близкий человек, она меня всю жизнь знает, она меня с таким трудом рожала, одна растила, и вот она у моей могилы. Какой ужас, лучше об этом не думать!
А Сашка… Долго бы он ходил в трауре или сразу нашёл бы себе молодую и красивую? Мне было бы приятно думать, что он на всю жизнь сохранил в своём сердце «мой печальный образ», но, к сожалению, это не так. Ничего не всю жизнь не бывает. Об этом только говорят. И те, кто громче вех говорят, предают первыми. А подруги? Да ладно, что мне эти подруги? Они же не любовницы мои, чтобы хранить мне верность, в конце концов. Та же Вика, она и не знает, что мне нравится, и пускай так и будет.