Чёрные розы
Шрифт:
Мама открыла холодильник и достала бутылку пива. Налив его в чашку, она сказала:
– Сынок, за тебя. Ещё раз с Днем рождения.
– Спасибо, мам.
– А ты чего торт не ешь? Для тебя ведь покупала.
Вале хотелось крикнуть: мама, я же не свинья, чтобы есть торт, который побывал на полу! Но он тихо сказал:
– Просто не хочется.
– Ну как хочешь, сынок, – сказала мама. – Захочешь – поешь.
Мама поставила чашку на стол и пошаркала к себе в комнату.
Валя поднял чашку – под ней расплылось мокрое пятно. Валя сжал зубы и, взяв тряпку, тщательно вытер его.
Приведя стол в порядок, Валя стал собирать ту часть картинки, где все кусочки были на месте. Понемногу он
***
Ночью Валя долго ворочался в постели. То ему было слишком жарко, и он скидывал с себя одеяло, то ему мешали крошки на простыне, и он начинал лихорадочно скидывать их на пол, то ему становилось холодно, и он закутывался в одеяло до самого носа.
Поднялся ветер, и на кухне беспрестанно хлопала форточка. Валя понимал, что это просто форточка, ничего страшного, но в комнате было темно, и воображение рисовало каких-то сверхъестественных существ, которые пытаются пробраться в дом, чтобы схватить его и утащить навсегда к себе в адское подземелье, где он будет обречён на вечные муки.
Нужно было просто встать с постели, пройти на кухню, закрыть форточку и спать спокойно, но как страшно было вставать и идти по холодному полу в полной темноте, где за каждым углом таится потенциальная опасность, где за каждой дверью прячутся монстры.
Ты же не маленький, уговаривал себя Валя, чтобы бояться темноты и монстров, но только глубже забивался в одеяло, поджимая под себя ноги. Когда его голая пятка ненароком оказывалась снаружи, он молниеносно подтягивал её под одеяло, потому что ему казалось, что монстры только и ждут, когда какая-нибудь часть его тела высунется наружу, чтобы тут же цапнуть его и напугать до полусмерти, чтобы он уже ничего не соображал от страха, и тогда уже можно будет делать с ним всё, что угодно.
А вот если бы рядом с ним рядом лежала та девушка из заброшенного парка, ему наверняка было бы не так страшно. Вряд ли она боится темноты и монстров так, как боится их он. Скорее всего, она вообще ничего не боится, раз в полном одиночестве забрела в парк, который все здравомыслящие люди обходили стороной, боясь даже на некоторое расстояние приблизиться к нему, как будто лес был чумным. Конечно, Валя ни за что в жизни не признался бы ей в своих страхах, но ощущать рядом тепло чьего-то тела, наверное, само по себе было успокоительным.
Валя вспомнил то упоительное ощущение, когда он маленьким прибегал в комнату к маме, когда ему становилось страшно, и ложился к ней под бочок. Рядом с мамой становилось так тепло и уютно, все страхи пропадали бесследно, как будто их и не было, и Валя мгновенно засыпал. Но это было рядом с той мамой, с мамой из прошлого. А эта мама была совсем другой. Она была злой и несправедливой, она была вредной и надоедливой. Она не любила Валю, и он это чувствовал. И в ответ ненавидел её.
Валя лежал под одеялом и слушал, как хлопает форточка. Хлоп, хлоп-хлоп, хлоп-хлоп-хлоп. Пожалуй, в этом хлопанье есть какая-то закономерность. Может, злые сущности, пытаются передать Вале какое-то сообщение? Вот только как он его поймёт, если не знает языка их сигналов? А может, это они таким образом играют музыку? Но такая музыка Вале не нравилась, она вызывала нехорошие мурашки на его бледной астеничной коже.
Валя попытался представить, как будет выглядеть та девушка из леса, если разденется. От возникшей в воображении картины Валю бросило в жар. Его руки шарили по телу, пока наконец не достигли той точки, которая больше всего нуждалась в разрядке. Вскоре Валя уснул.
***
В восемь часов зазвонил будильник. Аполлон застонал и схватился за голову. Она раскалывалась. Учитывая то, что спать лёг он только в семь часов утра, вытаскивать себя сейчас из постели было полным кощунством, но в половине десятого Аполлон должен был быть у врача, а потом у него назначена встреча с издателем. И то, и другое мероприятие откладывать было нельзя, поэтому Аполлон выполз из постели и потащился в ванную чистить зубы. Каждый шаг отдавался нестерпимой болью в правом виске, от которой хотелось завыть. Аполлон снова застонал и изо всех сил сжал голову двумя руками, пытаясь утихомирить боль.
Мужчина зашёл на кухню и пошарил рукой по микроволновке, пытаясь найти пачку обезболивающего, которое, как он помнил, положил туда накануне. Посмотрев на упаковку, которая оказалась у него в руках, Аполлон чертыхнулся. Не то. Это были другие таблетки. Куда же делось это чёртово обезболивающее? Аполлон наклонился над микроволновкой. Висок пронзило дикой болью. Мужчина схватился рукой за тумбочку и присел. Господи, как же болит.
Потихоньку поднявшись, он наконец нашёл то, что искал. Плеснув в стакан воды из-под крана, Аполлон проглотил таблетку, не разжёвывая. Во рту остался горьковатый привкус. Аполлон сел на стул и свесил голову к коленям. Чёртова жизнь. Чёртова голова. Когда же это наконец закончится? Состояние у Аполлона было подавленным. Он доковылял до ванной и тщательно почистил зубы, пытаясь удалить запах перегара после выпитого виски. Поднеся руку ко рту, Аполлон дыхнул на неё и принюхался. Вроде, не пахнет. И слава богу. А то если ему сейчас по дороге попадётся гаишник, будь они все неладны, то он может пропустить целых два важных визита.
Кое-как расчесав волосы, Аполлон надел заранее выглаженный светлый костюм и светлую рубашку. Жарковато, конечно, будет сегодня в костюмчике, но не в джинсах же ехать на встречу с издателем. Про него и так уже судачили направо и налево, что он якобы пьёт как сапожник. Не хочется лишний раз подтверждать эти слухи и приезжать на важную встречу в непотребном виде. Сегодня он должен быть одет с иголочки.
Аполлон обулся и взял с полочки ключи от машины. Открывая дверь, он почувствовал, как вдоль лба прошла приятная волна расслабления. Голову понемногу отпускало – таблетка начала действовать. Жизнь налаживается.
Аполлон завёл машину и плавно вырулил со своего участка. Проезжая мимо дома своей соседки Людмилы, Аполлон с брезгливостью посмотрел на женщину, которая несла в руках бутылку дешёвого красного вина из местного магазина. Вот кто настоящая алкоголичка, подумал он, с утра уже накачиваться собралась. Если Аполлон пил для удовольствия и для того, чтобы расслабиться и снять напряжение, то она пила только для того, чтобы напиться. Как иначе можно объяснить выбор напитков, которые она выбирала для употребления? Да эту кислятину пить невозможно. После такого вина потом, наверное, неделю изжога мучает и похмельный синдром. Лучше бы водку пила, честное слово, и опьянение быстрее наступает, и не так противно. Хотя водка водке тоже рознь. Аполлон, например, предпочитал водке виски. У него это был самый любимый напиток, хотя от бокала-другого красного вина за обедом он себе тоже не отказывал – и бодрит, и даёт подзарядку для воображения.