Чёрные розы
Шрифт:
Девушка дописала бумагу и подвинула её Аполлону.
– В регистратуре поставите печать. Сзади написан телефон, по нему запишетесь на МРТ.
Аполлон взял листок дрожащими руками и медленно поднялся со стула. Он открыл было рот, чтобы всё-таки спросить про свой диагноз, но в самый последний момент передумал и направился к выходу.
Всё было как будто в тумане. Он не соображал, что делал. Подойдя к окошку регистратуры, он молча просунул туда листок. Змея посмотрела на него из-под очков. Как же Аполлон её сейчас ненавидел. Ведь он умрёт, а она останется жить. Хотя ему жизнь намного нужнее, чем ей. Осознать такую несправедливость было вряд ли
Змея шлепнула на бумажку печать и швырнула её Аполлону. У него не было сил на то, чтобы ей что-то сказать. Он взял бумажку и вышел из поликлиники.
И как он сейчас поедет на встречу с издателем в таком состоянии? Единственное, чего хотелось Аполлону, – это лечь в постель, свернуться калачиком и накрыться тёплым одеялом. Но Аполлон прекрасно понимал, что встреча была слишком важной, чтобы взять и просто не прийти на неё.
Мужчина заехал в ближайшую кофейню и заказал себе американо. Сейчас только так он мог немного взбодриться и прийти в себя. Официант быстро принёс заказ, за что Аполлон был ему безмерно благодарен. Обжигающий кофе немного привёл Аполлона в чувство. Надо выбросить на время все эти мысли из головы, ведь никакого диагноза ему никто пока ещё не поставил. Диагноз будет известен только после того, как ему сделают МРТ. Надо успокоиться и взять себя в руки. Он же мужчина, а не какая-то сопливая баба. И даже если диагноз будет неутешительным, надо встретить смерть достойно. Аполлон закурил и осмотрелся вокруг.
Напротив него за столиком сидела маленькая худая бабулька. Она одной рукой держала чашку с кофе, шумно из неё отхлёбывая, а в другой у неё была авоська, которую она не выпускала из рук. Откуда она откопала эту авоську? – размышлял Аполлон. С такими авоськами ходили в советские времена. Губы у бабульки были густо накрашены ярко-красной помадой, которая оставляла на чашке жирные размазанные следы. Аполлон поморщился. А ведь кому-то потом придётся пить из этой чашки. Была б его воля, он бы таким бабулькам наливал кофе в пластиковые стаканчики, чтобы не пачкали общественную посуду.
Сбоку от Аполлона сидела парочка: молодой человек в обтягивающих джинсах и девушка в очень короткой юбке. Молодой человек под столом запустил свою руку девушке под юбку, при этом они мило о чём-то беседовали, как будто ничего не происходило. А они ведь думают, что никто не видит, чем они там занимаются. Аполлон перевёл свой взгляд направо. Там сидел мужчина и задумчиво смотрел в окно. Одной рукой он ковырялся в носу, делая это настолько откровенно, что Аполлону стало неловко, и он отвернулся. Боже, что за паноптикум?
Аполлон расплатился и вышел из кофейни. На душе было противно. К тому же надо было спешить на встречу с издателем. Аполлон сел в машину и врубил музыку на полную громкость. Из динамиков орал Фараон. Аполлон с удовольствием слушал молодых современных исполнителей, они наполняли его энергией, давали мощнейший заряд бодрости. Только его коробил мат, который в некоторых песнях просто зашкаливал, а ещё у него вызывал недоумение тот факт, что рэперы и прочие музыканты и певцы, которым было лет по девятнадцать, очень часто поют в своих песнях про сук, которых они ежеминутно трахают. Господи, как времена-то изменились, думал Аполлон. Где же были эти суки, когда ему было девятнадцать? В то время он бы всё отдал, если бы ему показали хотя бы одну такую. Эх, он в свои девятнадцать секс видел только во сне.
Аполлон одернул себя. Он, похоже, превращается в какого-то старого пердуна, который ругает молодёжь за распущенность и аморальное поведение. А ведь совсем недавно и он был молодым, и его также ругали представители старшего поколения. Ничего не меняется в этом мире, с грустью подумал Аполлон, кроме того, что мы неумолимо стареем.
Музыка немного отвлекла Аполлона от невесёлых мыслей. Подъезжая к зданию издательства, мужчина был уже относительно спокоен.
Михаил уже ждал его в своём кабинете.
– А, Аполлон, проходите, проходите.
Аполлон поздоровался и уселся в глубокое кресло напротив стола, за которым сидел Михаил. Он делал вид, что разглядывает картину за спиной Михаила, а на самом деле вглядывался в его лицо, чтобы угадать по нему в каком тот настроении и что готовит ему эта встреча.
Михаил молчал и стучал ручкой по краю стола – собственно говоря, скорее всего ничего хорошего этот звук не предвещал. Аполлон откашлялся. Михаил отложил ручку в сторону и, сцепив руки в замок, положил их на стол.
– Ну что я хочу вам сказать, дорогой Аполлон?
Аполлон выпрямился и одёрнул на себе пиджак. К чему эти вступления? Неужели сразу нельзя сказать своё мнение? И с каких это пор Михаил стал называть его «дорогим»?
– Роман ваш… – Михаил замолчал, видимо, подбирая слова. – Как бы вам сказать… В общем, это полное говно.
Аполлон дёрнулся в кресле. Щёки у него покраснели от возмущения. Такого от Михаила он никак не ожидал. Его издатель был хоть и строгим, и даже придирчивым, но никогда еще Аполлон не слышал от него настолько грубых слов. Что же сподвигло его так оценить результат его полугодовой каторжной работы? Неужели роман настолько плох? Руки у Аполлона вспотели. Он почувствовал, как по спине стекает струйка пота. Несмотря на то, что сейчас он находился в творческом кризисе, он всё равно был уверен, что роман, который он написал, заслуживает внимания. Он буквально выстрадал его, вложил в него самые сокровенные свои мысли, которые до этого боялся поведать бумаге. И вот результат. Его роман только что назвали говном. Аполлон кашлянул и поднял глаза на Михаила. Тот смотрел куда-то поверх его головы.
– И почему вы так считаете? – еле выдавил из себя Аполлон.
– А вы сами не видите очевидного? Все ваши персонажи картонные, сюжет вымученный, ни одного искреннего свежего слова. Сплошные банальности. Это никуда не годится. Это болото, трясина. Признаюсь вам честно, я даже не смог дочитать ваш роман до конца. О чём вообще ваш роман, Аполлон? Что вы хотели им сказать? Почему ваш главный герой такой… обыкновенный?
– А про кого я должен был писать? – взорвался Аполлон. – Про маньяка, про сумасшедшего, про больного идиота? Или, может, про наркомана?
Руки у Аполлона тряслись от обиды и злости.
– Не злитесь, это вам не идёт, – спокойно сказал Михаил. – И скажите мне, чем плохи маньяки? Маньяки как раз интересуют людей. Людям всегда интересна тёмная сторона их людской сущности. Им интересно покопаться во внутренностях таких личностей. Ну а что вы можете сказать об обычном простом человеке? Ничего нового. Это скучно, Аполлон, скучно, понимаете?
– Скучно? – Аполлон вскочил с кресла и заходил по кабинету. – Да я всю душу в этом романе наизнанку вывернул, а вы мне говорите, что вам скучно? Значит, для того, чтобы мой роман понравился, я должен нести всякую чушь про маньяков и прочий сброд?