Чёрные сны
Шрифт:
— Я злился, — прорычал он. — Мне было больно. Блядь, да мне всё ещё больно… но я знаю, что ничто из этого не твоя вина. Я злился на тебя за то, что ты пошла на встречу с Бриком. Не из-за наркотиков. Из-за самой встречи, из-за того факта, что ты рисковала допустить это вновь, что ты рисковала вновь быть изнасилованной Ником.
Его горло сдавило, голос зазвучал хрипло.
— Я злился на тебя за то,
Он умолк, уставившись на неё.
— Мири. Дело во мне. Я знаю, что это моя вина. Всё это не твоя вина. Это я дерьмовый, незрелый, поглощённый только самим собой мудак…
Она покачала головой, стиснув зубы.
Он видел, как она смотрит вниз по склону.
Обхватив руками своё туловище, она подняла пальцы одной руки и вытерла глаза. Она избегала смотреть на него. Он смотрел, как она старается контролировать свой свет, утянуть его обратно за щиты, опустошить свой разум.
Он смотрел, как она пытается, но ей это не особенно удавалось.
Горе, которое он ощущал в её свете, буквально выпотрошило его заживо.
Это разбило его блядское сердце.
— Мири, — выдавил он. — Gaos, ilya… дорогая. Мне так, так жаль. Мне очень жаль.
Она покачала головой и закусила губу.
На протяжении долгого мгновения он лишь смотрел на неё, а она смотрела вниз по склону. И та боль исходила из её света, а её руки обхватывали ребра и грудь.
Стоя там, он держал свой свет открытым, максимально открытым.
Он честно не знал, что ещё сделать.
Через несколько секунд она прочистила горло, всё ещё не глядя на него.
— Нам лучше вернуться, — сказала она. — Они ищут нас. Элли… — она запнулась на этом имени, сглотнула. — Элли говорит, что они ждут нас.
Блэк беспомощно посмотрел на неё.
Ощутив в её свете избегание и смятение, он в итоге лишь кивнул.
— Хорошо, — сказал он.
Постояв ещё секундочку, она сделала вдох.
Он смотрел на неё, пока она собирала свой свет, притягивая его обратно к себе, приводя себя в спокойное состояние. Наблюдая за ней, он вспомнил, что она рисковала исчезнуть всякий раз, когда позволяла себе эмоционально отреагировать на что-либо.
До тех пор, пока он, Блэк, не попал сюда, ей не о чем было беспокоиться.
Она умудрялась оставаться здесь месяцами, и ничто не расстраивало её настолько, чтобы вызвать желание уйти.
Она обрела здесь умиротворение.
Вина, которую он ощущал прежде — за всё, что он сказал, за иррациональную злость на неё, за всё, чем он расстроил её за последние несколько часов — умножилась в разы.
Когда она зашагала обратно к тому высокому, похожему на пещеру зданию, он лишь последовал за ней, чувствуя себя худшим куском дерьма.
Глава 18
Мудрейшая из богов
Они сказали мне сесть во главе костра.
Такое чувство, будто я сидела во главе всего здания, поскольку я располагалась прямо напротив единственного входа и выхода из здания.
Конечно, эта дверь, наверное, находилась на расстоянии целого футбольного поля от места, где я сидела на гладком камне, скрестив ноги.
И всё же казалось странным сидеть там и ощущать на себе взгляды всех присутствующих. Создавалось такое ощущение, будто я одновременно сижу во главе стола, стою перед комиссией по условно-досрочному освобождению и присутствую на очень важном собеседовании при приёме на работу.
Я испытала облегчение хотя бы от того, что напротив меня никто не сел.
Однако прежде чем я успела полностью расслабиться от этой мысли, два пожилых видящих повели кого-то вокруг костра к этому самому месту.
Думаю, я знала, кто это, ещё до того, как почувствовала его свет или увидела его лицо.
Это был Блэк.
Он грациозно опустился, когда ему показали соответствующий жест, и легко уселся на камень, затем за несколько секунд удобно устроил своё тело и ноги.
В итоге он принял почти такую же позу, что и я.
Держа спину прямо, а ноги и ступни скрестив почти в позе лотоса, он показался мне удивительно похожим на индейца в мерцающем свете костра, который горел между нами. Его скулы выглядели более высокими, черты лица сильнее бросались в глаза, а губы и рот казались ещё идеальнее.
Он всё ещё казался мне почти нереальным.
Временами от его красоты у меня перехватывало дыхание. Даже когда мне этого не хотелось, как теперь.
Вспомнив, как он смотрел на жену того сероглазого видящего — словно меня здесь вообще не было — я ощутила, как мой свет закрывается ещё несколькими слоями.
Мне хотелось бы отмахнуться от этого как от какой-то ерунды. Я знала, что так и должна поступить.
Мне хотелось бы иметь возможность сравнить это с чем-то из своих поступков, но по правде говоря, я больше не замечала мужчин в такой манере, разве что окидывала их объективным взглядом, причисляя к той или иной категории. Я не ослепла, конечно, но и не испытывала искреннего интереса.
Ощутив на себе взгляды, я повернулась и увидела, что Ревик, муж Элли, смотрит на меня, поджав узкие губы. Его лицо выражало почти злость.
Это сбивало меня с толку.
Прежде чем я успела решить, адресовалась ли эта злость мне, его голос прямолинейно зазвучал в моем сознании.
«Так и должно быть, сестра, — послал он, и его разум оставался на удивление безмолвным, словно он находился вне Барьера. — Ты всё правильно воспринимаешь. И ты не „должна“ мириться с этим. Это всё человеческое дерьмо».