Чёрные вдовы
Шрифт:
– А это – Василий Васильевич Тарновский. – Боржевский сухо кивнул, по-видимому, своим звериным чутьём признав в нём слабого и трусоватого мужчину.
– Присаживайтесь за наш столик, – предложил новому знакомому Воронцов.
Тот сел и сразу же почувствовал к себе внимание женщины, получив от неё вопрос:
– Расскажите о себе, господин Боржевский, чем занимаетесь, что привело вас в наш город?
– Я, мадам, человек свободной профессии, признаюсь, что люблю сильных мужчин и красивых женщин. Но слабаков не признаю и презираю. Я – щедрый и миролюбивый человек, но если кто-то меня оскорбит, стреляюсь с таким «на два шага».
– Ой,
– А это, мадам, расстояние, с которого невозможно промахнуться. Я бью наверняка.
Мария ощутила даже некоторую симпатию к этому человеку, так ей необходимому. Теперь осталось совсем лёгкое – сделать его орудием в своих руках.
– Да, вы необыкновенный человек, Стефан Здиславович, мне нравятся такие брутальные мужчины.
Мария улыбнулась, сверля нового знакомого своим глубоким, притягивающим, пронзающим, гипнотизирующим взглядом, чтобы он понял, что симпатичен ей. Это был первый шаг в отработанной программе покорения мужчин.
С этого момента Боржевский начал преследовать супругов нагло и самоуверенно. Если ему нравилась женщина, он делал всё, чтобы покорить её, чтобы она заняла место в его постели. Где бы ни появлялись Тарновские: в ресторане, театре, на скачках, поляк, как будто случайно, оказывался рядом.
Как-то раз Василий Васильевич задержался в Киеве на несколько дней, супруга же принимала Боржевского в их имении, которое они приобрели после раздела наследства отца. Неожиданно, когда ещё не все дела были окончены, Василий получил телеграмму: «Срочно приезжай с хирургом». Что там случилось, в волнении думал Василий, не смея предположить что-то ужасное. Всю дорогу до имения он не мог найти себе места, и хирургу пришлось его успокаивать.
При входе его встречала Мария:
– Васюк, давайте скорее, Владислав Стефанович умирает.
– А что он тут вообще делает?
– Пойдёмте быстрее, я расскажу по дороге.
Все кинулись во внутренние покои, а Мария тараторила на ходу:
– Ты же знаешь, я люблю стрелять из револьвера. Пригласила Боржевского, чтобы пострелять с ним в тире. Он ставил мишень, а я случайно нажала на курок и попала ему в руку.
Хирург перевязал рану и успокоил:
– Ничего страшного, пуля в мягких тканях. Скоро заживёт.
Боржевский сразу уехал, а вечер у супругов закончился скандалом.
– Мне надоели эти твои свидания, – с горячностью обвинял супругу Василий.
– Я могу сказать тебе то же самое, но сдерживаюсь, – отвечала Мария.
– Я люблю тебя и не хочу, чтобы тебя, твоего тела касались чьи-то грязные руки.
– Почему же ты не говорил мне это, когда мы прекрасно проводили время в борделях Ямской улицы?
– Я был молод, глуп и развращён своим окружением.
– Каждый становится тем, кем он очень желает стать, – решила философски закончить этот неприятный разговор Мария.
– Давай с тобой уедем куда-нибудь далеко-далеко, где не будет этого твоего ухажёра.
– Куда?
– Ну, к примеру, в Баден, там можно прекрасно отдохнуть на водах.
На второй же день пребывания на курорте, гуляя по местному парку, супруги увидели идущего им навстречу Боржевского.
– Ба, какая встреча, – выразил радостное удивление Стефан Здиславович, – а мне врач рекомендовал лечить свою раненую руку в этих целебных источниках.
Василий, конечно, догадался, от кого поляк узнал время и место их пребывания, но спрашивать супругу не стал, чтобы не нарываться на новый скандал. Боржевский продолжил свои недвусмысленные ухаживания за Марией. Здесь, на курорте, на фоне расслабленного отдыха у этой парочки появилось время и место для встреч. После одного из вечерних моционов в глухих местах парка, с объятьями и поцелуями, Стефан Здиславович предложил:
– Я снял номер в небольшой гостинице, приглашаю вас, моя прекрасная Мариша, отужинать там сегодня со мной.
Недолго думала Мария, она решила: «Пора уже и отдаться любвеобильному поляку и посмотреть, каков он в постели. А то бывает – в ухаживаниях и словесах орёл, а в постели – общипанный петух».
С этого дня они стали любовниками.
Осенью супруги вернулись домой из Германии, и с ними, как будто случайно, вернулся Стефан Здиславович. У Василия появились торговые дела в Киеве, и он часто и подогу там оставался. Боржевский тем временем переселялся в усадьбу, где оставалась с детьми Мария. Днём они обедали в столовой всей семьёй, а ночью, когда дети засыпали, неутомимый поляк пробирался в жилой усадебный дом и занимал место в чужой супружеской постели. Если хозяин собирался приехать, он непременно давал телеграмму с тем, чтобы его встретили на железнодорожной станции, от которой до усадьбы было ещё 25 вёрст. И тогда горничная Настасья Ивашева запрягала господскую бричку и, севши за кучера, отвозила пылкого любовника в ближайшую гостиницу от греха подальше. За эту услугу Стефан Здиславович подарил ей женские золотые часики на цепочке, которые стоили неимоверно дорого.
Мария Николаевна, по примеру французских кокоток, завела себе прислугу, которая была посвящена во все амурные дела госпожи и помогала ей избегать прямой встречи любовников с мужем. Самой доверительной была Настасья Ивашева, кроме неё в курсе тайной жизни госпожи были и другие служанки, а также лакеи и даже швея.
В предзимье похолодало, оставаться в имении, находящемся в 250 верстах от Киева, уже не было никакого смысла, и семья задумала переехать в город.
– Надо только подыскать новую хорошую квартиру, – почесал в затылке супруг, – порасспрашиваю-ка я знакомых.
– У меня есть вариант, – неожиданно быстро откликнулась Мария, – дом Гинцбурга на Николаевской. Такая милая квартирка на четвёртом этаже. Посмотрим?
Квартира была одобрена, и вскоре семья переехала. Одного только не заметил Василий – чёрного хода, выходящего на Институтскую. А если б и заметил, не обратил бы внимания. А зря. Как только муж отправлялся в клуб, а посещал эти заведения он частенько, подкупленный швейцар Пузырников звонил Стефану Здиславовичу в гостиницу «Париж» на Подоле. Тот немедленно являлся и поднимался на лифте к возлюбленной.
Если же Василий возвращался, проходя мимо Пузырникова и задержавшись, чтобы переброситься парой слов, швейцар немедленно предупреждал Боржевского:
– Идёт.
И влюблённый поляк исчезал через чёрный ход, нащупывая в кармане взятый на всякий случай револьвер.
А то придумывала Мария Николаевна причину, по которой ей срочно надо было посетить усадьбу.
– Васюк, прошу тебя, побудь, пожалуйста, с детьми, я вернусь быстро.
Супруг недовольно крутил головой, но отказать жене не мог, тем более очень любил детей, и побыть с ними лишний раз было ему совсем не в тягость.