Черные вороны 7. Обрыв

Соболева Ульяна

Синие глаза стали чуть темнее, всего на тон, а мне стало нечем дышать, но он не прервал беседу. Тогда я расстегнула бюстгальтер и подошла еще ближе, внимательно наблюдая за его взглядом. Цвет глаз менялся очень быстро, они стали цвета сизого неба, а зрачки расширились. Я опустилась перед ним на колени и нагло потянула за ремень на его брюках. Увидела насмешливый взгляд, но не остановилась, потянула змейку вниз. Железное самообладание – продолжает беседу, но, когда мои пальцы обхватили его член, голос слегка дрогнул. Я собиралась это сделать. Сотрясаясь от страсти и от невыносимого желания сводить его с ума, как и он меня. Провела языком по бархатной, налитой кровью головке, и его пальцы сжали мои волосы. Не прекращает

беседу. Я надеялась, что он бросит трубку на рычаг и отымеет меня прямо здесь, на столе, от предвкушения я вся взмокла. Лаская его, я сошла с ума сама, совершенно забывая о том, зачем начала эту игру, чего хотела. Но Максим продолжал говорить, иногда другой рукой он что-то писал в ноутбуке. Можно подумать, что его совершенно не трогает то, что я делаю… Можно… но твердый и возбужденный член говорил об обратном, когда я посмотрела ему в глаза и вдруг поняла, что он внимательно наблюдает за мной горящим взглядом. Ему нравилось. Не просто нравилось, моментами он напрягался до такой степени, что я видела, как пульсирует вена у него на лбу.

Увидеть перед глазами покачивающийся член, налитый кровью, со вздувшимися пульсирующими венами и поплыть только от одного его вида, чувствуя, как выделяется во рту слюна, как сводит скулы бешеным желанием принять его во рту. Сумасшедшая и совершенно бесстыжая с ним. Забывая, зачем все это затеяла… зачем пришла к нему в кабинет.

Закатить глаза, когда вошел глубоко в горло и толкнулся в него каменной головкой, дернуться от его стона волной возбуждения. Сотовый не отбросил, но меня схватил, как в тиски, сдавил мою голову, нагибая вниз, проталкиваясь глубже.

Чувствовать, как останавливается, потираясь о гортань, продолжая о чем-то беседовать по сотовому, и снова поршнем долбится в рот, стискивая мои волосы на затылке, а меня разрывает животной похотью, дикостью такой же неконтролируемой, и я жадно сжимаю его мошонку пальцами, царапая ногтями, сдавливая член у основания, чувствуя, как намокают мои пальцы от текущей изо рта слюны тонкими паутинами, потому что он не дает перерыва.

И мне невыносимо нравится это. Жадно заглатывать и всасываться губами, грязно причмокивая, давая ему возможность скользить по шершавости языка и сходя с ума от каждого его стона, принять сильно, глубоко и удержать за упругие ягодицы, впиваясь в них ногтями и изнемогая от нахлынувшей волны возбуждения. Не выдерживая больше ни секунды, отодвинула полоску трусиков и вошла в свою плоть пальцами другой руки, ощутила, какая мокрая я внутри. Язык чувствует каждую скользящую по нему вену, а пальцы вбиваются внутрь, и меня ведет от грязных картинок, в которых это не пальцы, а его член вдирается в меня глубоко и больно. Представляя себя распластанную на полу и его, бешено вбивающегося в мое тело, удерживающего мои ноги за щиколотки, разодрав их в разные стороны…

Тихой мольбой, выпуская член и сжимая его рукой.

– Я хочу тебя…

В эту секунду он отключил сотовый и швырнул его куда-то на пол. Дернул меня вверх, к себе, задрал юбку на пояс, посмотрел на мои разведенные ноги, провел пальцами по мокрым складкам и тяжелым взглядом мне в глаза, ухмыляясь уголком рта. Взял свой мокрый после моего рта член, сжимая у основания, и кивнул на него. Пошло предлагая взять то, что я хочу… сделать это самой. К щекам тут же прилила кровь.

Закусив губу, я медленно опустилась на его плоть. Тело охватила эйфория, когда поняла, насколько сильно он скучал по мне, насколько желает меня, потому что мой муж запрокинул голову и хрипло застонал, закрывая глаза. И тут же резко их открыл, сдавил мои бедра, приподнял меня вверх, выходя полностью, и сильным движением вошел в меня снова, глубоко и больно, и я задохнулась от чувства наполненности, от того, что он начал двигаться внутри, разрывая меня на мельчайшие части дикого удовольствия. Наклонил к себе и впился в мой рот, очень грубо. Грубее, чем обычно. Кусая почти до крови, не давая мне отвечать, скорее, насилуя мои губы.

– Зверски хочу тебя! – сказал, прервав поцелуй, и я застонала, подаваясь бедрами ему навстречу, а он сдавил мою шею, удерживая меня на вытянутой руке. – До боли! – и хрипло добавил. – Твоей боли!

Я обхватила руками его запястье, ослепленная его захватывающей дух красотой именно сейчас, в эту секунду, когда ощущала его в себе и видела эти искаженные похотью черты, всхлипнув от очередного резкого толчка внутри.

И уже через мгновение схватилась за широкие плечи, впиваясь в них ногтями, когда он начал буквально насаживать меня на себя. Сильная рука сжимала до синяков бедра, а другая впилась в мои волосы, заставив изогнуться назад и выпятить грудь с торчащими от возбуждения сосками, причиняя мне боль… и я чуть не взвыла от того удовольствия, которое смешивалось с этой болью, заставляя стонать, всхлипывать, беспрестанно повторяя его имя, сжимая его руки чуть выше локтей, наслаждаясь стальными узлами мышц под кожей и чувствуя, как мною управляют, как тряпичной куклой.

Открыла затуманенные страстью глаза и, всхлипнув, громко застонала, в изнеможении глядя на его широко открытый рот, напряженный взгляд и резко заострившиеся черты лица… Мой зверь… Только мой… Да, бери меня, своди с ума, убивай своими прикосновениями!

Наглая и уверенная рука коснулась клитора, сильно надавливая на него пальцами, и я закричала его имя, падая в пропасть, распадаясь на миллионы частиц, слыша, как он рычит мне в унисон, и чувствуя, как изливается в мое тело.

***

– Это был важный разговор, малыш. Очень важный!

Приподнимая мое лицо за подбородок и глядя мне в глаза…а я все еще слабая и пьяная после этого бешеного секса.

– Хотела, чтобы ты посмотрел на меня… убрал свой телефон и заметил, что я рядом.

Усмехнулся уголком порочных губ.

– Я не просто тебя замечаю. Я тебя чувствую. Что? Так сильно хочется поехать с Кариной самой, поэтому решила применить запрещенные приемчики?

Говорит шутливо, но я все еще вижу этот холодный блеск в его глазах. Наверное, злится, что я вынуждаю его разрешить мне. Злится, что не согласна подождать и поехать с ним.

– Нет, я соскучилась. Очень. И я хотела… тебя.

Наклонилась, чтобы поцеловать, но Максим отошел к окну, поправляя рубашку и заправляя ее в штаны, застёгивая ремень. Легкий укол разочарования. Деспот! Все хочет контролировать.

– Пожалуйста, Максим. Я никуда не денусь. Я буду там с ней у всех на виду. Что в этом такого?

– Мы могли поехать вместе. Но позже.

– Я… я думала, может, вечером съездим к Тае вдвоем?

Метнул на меня взгляд. Пронзительный, но непонятный мне своим выражением.

– Если ты настолько хочешь уехать сама, что даже сделала мне столь роскошный подарок, как я могу отказать женщине.

– Твоей женщине, – я ощутила привкус победы и улыбнулась.

– Моей женщине.

– Так ты меня отпустишь?

Прищурился и опустошил свой бокал до дна.

– Запомни, Дарина – я никогда тебя не отпущу. Даже если для тебя это будет выглядеть иначе. Свободу ты получишь только в трех случаях.

Подошел ко мне и провел рукой по моей щеке, лаская скулу большим пальцем и заставляя меня изнемогать от этой ласки.

– Первый – это если я сдох.

Поправил прядь волос за мочку уха.

– Второй – это если я тебя разлюбил.

Где-то внутри больно кольнуло… словно он допускал, что может разлюбить меня… Я уже этой мысли допустить не могла.

– И третий, если мертвой будешь ты.

– Но ведь этого не случится? – тихо спросила я.

А он поправил мою блузку и застегнул пуговицы одну за другой.

– Чего именно ты боишься больше всего?

– Первого… – не задумываясь ответила я.