Чёрные земли
Шрифт:
– Вот ведь, - Хорта история впечатлила. – Всегда так, государство нам не друг, и никогда им не было. Пытаешься вести себя, как честный человек, а получаешь…
Пиво у него закончилось, но Хорт не растерялся и налил в тот же бокал коньяк, прилично так налил, граммов сто пятьдесят, если не больше.
– А ты как стал рейдером? – спросил я.
– Я – человек рабочий, - с гордостью заявил Хорт. – Руки у меня растут из нужного места, слесарь я.
– А где работал?
– На кораблестроительном заводе, он у нас один.
– Слышал, и что?
– Семь лет назад там была большая забастовка,
– Это называется забастовка? – ехидно спросил Виго.
– Ну, буянили немного, - признался Хорт, - мастеру морду набили. Мы, может быть, и разошлись бы сами, да только два пехотных полка решили нас поторопить. Стали крутить руки и бить прикладами. А когда принялись за меня, то…
– Можешь не объяснять, - сказал я.
– В общем, на суде меня обвиняли в том, что я сломал две казённых винтовки о спины их владельцев. На каторгу не попал, обошлись тюрьмой. Тогда известия до короля дошли, а Его Величество и призадумался, что вот, люди-то, военно-морскую, мать её так, мощь куют, а их так… В общем, всех простил и велел послабления выписать. Ну и меня, стало быть, из тюрьмы выпустили через полгода. А на завод я уже не пошёл. Отправился на юг, так как раз рейдеры появились. Я поначалу в кузнице местной работал, заодно рейдерам пушки чинил, они тогда ещё бедно жили, это сейчас у каждого ствол с магическим усилением, а тогда-то и кремнёвые мушкеты попадались. Ну и предложили, чего ты, мол, сидишь тут с молотком и отвёрткой, пойдём с нами, там деньги настоящие прямо под ногами лежат. С двумя группами ходил, они погибли, а я вот… слух ходил, что несчастье я приношу, но на нас не подействовало.
Он замолчал и залпом выпил коньяк.
– А ты сам? – спросил Виго. – То есть, мы слышали, что ты в порту работал, боксёром был, а потом к нам прибился. А в порт откуда попал?
– И акцент у тебя странный, никогда такого не слышал, - добавил Хорт, снова наливая коньяк. – А когда дела идут плохо, ты на своём языке ругаешься, смачно так, но непонятно.
– Вы в самом деле хотите это знать? – спросил я, алкоголь уже основательно затуманил мозги и меня потянуло на откровенность. – Там, откуда я родом, говорят: многие знания приносят многие печали.
– Мне уже интересно, - тут же оживился Виго. – Давай, расскажи нам, что ты – внебрачный сын короля, в детстве тебя увезли за границу, а ты вырос и вернулся, чтобы бороться за трон.
– Всё гораздо интереснее, - ухмыльнулся я. – И не так банально.
– Чего? – не понял Хорт.
– Я говорю: история моя куда интереснее, хоть я, конечно, и не сын короля. Так вот, слушайте. Виктор Терехов – моё настоящее имя, родился я тридцать четыре года назад в городе…
– Хорош болтать, давайте выпьем, - Гловер, довольно быстро управившись с хозяйкой заведения, незаметно подкрался и положил на плечо руку.
– Не сбивай его с мысли, - попробовал протестовать Хорт, - он только начал рассказывать историю.
– Пусть сбережёт её для тюрьмы, - мрачно сказал Гловер, наливая себе в стакан коньяк. – Там у нас будет много времени. А сейчас не время слушать байки, будем веселиться!
С этими словами он ухватил проходившую мимо девку и завалил её на диван. Мы последовали его примеру, алкоголь
***
Пробуждение после попойки редко бывает приятным, впрочем, если сам праздник никуда не делся, то можно заставить себя встать, доползти до стола, влить в пересохшее горло кружку ледяного пива, а потом начать праздновать снова. А если в пределах досягаемости есть красивые девки, то пробуждение с их помощью и вовсе можно назвать приятным.
Увы. В этот раз я проснулся иначе. Над ухом щёлкнул взводимый курок револьвера, а холодное дуло уткнулось мне куда-то за ухо. Нет, я этого ожидал, но не думал, что всё случится так скоро. Открывать глаза не хотелось, но я заставил себя это сделать. Луч света был неприятен, но, вопреки ожиданиям, не вызвал головной боли. Объяснялось всё просто: я по-прежнему был пьян. Вчерашняя доза коньяка была близка к смертельной, но, к счастью, усвоился он не целиком, часть спирта всё ещё находилась в пищеварительном тракте, откуда продолжала отравлять мой организм.
Когда я встал и смог хоть как-то сфокусировать глаза на собеседнике, перед ними возник немного расплывчатый образ худого человека в плаще и шляпе, который по-прежнему целился в меня из револьвера. А за спиной его стояли двое в полицейской форме с карабинами. Приплыли.
– Я арестован?
– говорил я с трудом, глотка пересохла.
– Именно так, - спокойно заявил человек в шляпе. – Виктор Терехов, вы обвиняетесь в совершении тяжких преступлений. Извольте одеться и проследовать с нами.
Гуманизм полиции простирался необыкновенно широко. Они позволили нам одеться, а потом даже разрешили выпить по кружке пива, благо для этого идти никуда не нужно. Зря, конечно, теперь нас допросить можно будет только завтра. Одежду тщательно осмотрели, отобрав револьверы и ножи. При этом мы успели перекинуться парой фраз.
– Деньги все пропили? – спросил я шёпотом у Гловера.
Он покачал головой.
– Двести фунтов с небольшим.
– А остальные?
– Хм, - только и ответил он, после чего, опрокинув остатки пива в рот, застегнул пиджак и встал перед офицером. – Я готов.
Этот его ответ меня слегка обнадёжил. Кто-кто, а такой пройдоха точно сумеет припрятать деньги от полиции. Вздохнув, я тоже отправился в автозак на конной тяге.
Глава одиннадцатая
Шёл седьмой день нашего пребывания под следствием. И, надо сказать, я был по-своему рад, что провалился не в Средневековье, а в относительно цивилизованные времена, когда существует юридическая система.
Первое, что удивило, - нас почти не били. Не знаю, как остальных, а конкретно мне лишь изредка доставались тычки от надзирателей. Чтобы быстрее выходил из камеры, считалось необходимым сунуть кулаком в рёбра подследственному. Просто для порядка. Больно, но терпимо, и уж точно не сойдёт за пытку. Второе: нас относительно хорошо кормили и давали спать по ночам, что при нашем образе жизни вполне сошло бы за отпуск.