Чёрные зеркала
Шрифт:
— Это странно, да? — спросила я нервно.
Ульрих смешно наморщил нос. Нарочно, чтобы смягчить слова.
— Вообще-то, да, странно. Я поговорю с матушкой. Пусть разбирается. А мы пока озаботимся другими вопросами. Например, балом. Тебе прислали костюм?
Я закатила глаза. О, да! Прислали. Герцогиня постаралась. Точнее, перестаралась.
Темой этого года объявили цветы, но исключительно осенних оттенков. Ничего белого, сиреневого, розового и так далее. Вот из замка Ван-се-Росса и прибыл наряд, который… хм… мне хотелось спрятать подальше, ибо в нём я не чувствовала себя собой. Платье усыпали алые розы, оранжевые
— Будь моя воля, проспала бы весь бал, — проворчала я.
— Ну уж нет, — весело возмутился Ульрих. — С тебя танец. И не один.
Губы сами расплылись в улыбке. Что ж, ради этого я вытерплю и платье, и сам бал. Танец с Ульрихом — это великолепно!
Мы посмотрели друг на друга и…
В ярко-зеленых глазах полуведьмака вспыхнул огонь, а у меня в груди зачастило сердце. От волнения. Приятного и сладкого волнения. Кажется, пришел момент проверить, сняла ли ведьма Габриэла запрет на поцелуи. Ну и пусть разлетимся в разные стороны. Попробовать стоило. Давно стоило.
Мы потянулись друг к другу, но…
— Ох, — выдохнул кто-то в нескольких шагах от нас. — Прошу… э-э-э… прощения. Лилит, тебя-то я как раз и искал.
— Добрый вечер, мэтр Хогард, — пробормотал Ульрих смущенно. Покраснел, как помидор.
Я же посмотрела на мэтра-ведьмака волком. Еще не хватало чувствовать себя виноватой. Это он вторгся к нам в самый ответственный момент.
— И зачем я вам понадобилась?
Ульрих ткнул меня в бок, наверняка, опасаясь, что Хогард доложит о моем дурном поведении мамочке. Но я знала, этого не случится. Габриэла не шибко ладила с молодым педагогом. Последнее, что ему надо, влезать в мои с ее сыном отношения.
— Есть несколько вопросов о твоих бывших друзьях — Шеме Вертью и Агнии Бартон, — Хогард уселся на ступени между мной и Ульрихом, вынудив последнего подвинуться.
— Считаете, это они заколдовали темных? — спросила я прямо.
— Подозреваю, ты и сама об этом думала, — ответил мэтр в тон. — И к чему пришла? Способны они организовать ученикам пятнистые лица, подставив тебя с новыми приятелями?
— Нет, — ответила я без раздумий.
Сколько бы я ни подозревала Шема с Агнией, Хогарду в этом ни за что не признаюсь.
— Разве Вертью год назад не спалил целый коридор, чуть не погубив тебя?
— Это было не со зла. Реакция на пакость полноценных.
Последнее слово я произнесла так, будто по-прежнему оставалась полуцветом. С легкой издевкой и презрением. А перед глазами встал Шем. Не в тот памятный день, когда я задыхалась, лежа у его ног, пока на помощь не пришел Рэм Дюваль. В другой. В прошлом семестре, когда он сам создал между нами пропасть, отомстив мне за Ульриха. В тот миг он ненавидел меня, позабыв, что еще недавно испытывал совершенно иные чувства.
— А что насчет Агнии Бартон? Говорят, у нее взрывной характер?
— У меня тоже, — я одарила Хогарда взглядом, будто собиралась поджечь. — Оставьте полуцветов в покое. Всех полуцветов. Полноценные
Слова застряли в горле. Ибо случилось то, чего быть попросту не могло. Я сначала решила, что мне мерещится со зла на Хогарда. Но мэтр, а следом и Ульрих вскочили с мест, подтвердив, что я вижу то, что вижу. Из соседнего коридора вышла, а, точнее, выплыла Летисия Дитрих. В белом балахоне. Та самая Летисия Дитрих, которой полагалось лежать без сознания в целительском блоке. На нас она даже не смотрела. Просто шла. Целенаправленно. Уверенно. Хотя я могла поклясться, что разглядела на непривычно бледном лице печать смерти.
— Леди Дитрих? — Хогард шагнул к ней навстречу.
Но она не отреагировала. Подошла к лестнице, где все еще сидела я. Ступила босыми ногами на ступени и отправилась наверх — в лунную башню.
— Стойте! Туда нельзя!
Хогард сориентировался запоздало. Дитрих успела подняться и скрыться за дверью комнаты, где годами обитала в качестве духа ее лучшая подруга. Впрочем, мэтра было не в чем винить. Мы с Ульрихом и сами застыли каменными изваяниями. Зато теперь все трое бросились следом за магиней. И вовремя. Она как раз взбиралась на подоконник открытого окна. Окна, из которого пятнадцать лет назад выпала Марго.
— Не надо, — выдохнула я, хватаясь за голову.
К счастью, спутники не последовали моему примеру, не остановились. Успели схватить Дитрих и стащить с подоконника. Она не сопротивлялась. Обмякла, как кукла. Лицо побелело пуще прежнего. Глаза оставались открытыми. Но смотрели в никуда. Безразличные, почти неживые…
****
— Надеюсь, твоя затея сработает, — проворчала я, глядя на стену, которая только что моими стараниями поглотила кубок. Тот, который я извлекла оттуда год назад.
Стоявшая рядом Юмми неопределенно пожала плечами. Она сама ни в чем не была уверена. Но действовать ей это не мешало. Светлая девчонка не собиралась отступать. Она слишком многим рискнула ради ордена и Гвендарлин, чтобы сворачивать с полдороги.
— Всё готово. Остается только ждать и наблюдать.
Я кивнула. Бал начнется через два часа. Большинство девчонок уже озаботилось прическами в секторах. Только мы с Юмми якобы бесцельно бродили по замку, хотя на самом деле занимались крайне важными делами: вернули на прежнее место кубок и оставили в бальном зале «подарки» для избранников. Два колечка, которые светлая староста замаскировала под осенние листья с помощью особенной магии, вычитанной в свитке ордена. Предполагалось, их способны найти лишь те, кому суждено попасть в ряды защитников Гвендарлин.
— Немного волнуюсь, если честно, — призналась вдруг Юмми. — Этот способ никогда не использовался. Во-первых, магия творится у всех на виду. Во-вторых, всё произойдет без обработки кандидатов. Ну, без зелья.
— Того, которым вы обычно опаиваете всех, кто не проходит испытание?
— Угу, — буркнула Юмми и тяжко вздохнула. — По секторам?
— Нет. У меня есть одно дело. Составишь компанию? Мне необходимо кое с кем поговорить, но оставаться наедине с этим магом я не хочу. Он мне еще летом не понравился. Взять с собой Ульриха не могу. Он разволнуется. А Рашель обязательно расскажет Элиасу. И это тоже обернется нервотрепкой.