Черным по черному
Шрифт:
Вино пробудило в Даффи воспоминания. Все небо было затянуто тучами, вспомнил он, и обе армии просто стояли по разные стороны Мохашской равнины, пока не перевалило за полдень. Потом ударила венгерская кавалерия, турецкий центр развалился, и отряд немецкой пехоты, где был Даффи, последовал за венграми в ловушку. “Началась самая жуткая мясорубка из всех, в которых я мог бы представить себя участником, – думал он, потягивая вино, – когда проклятые турки внезапно перестали отступать и накинулись на своих преследователей”.
Его губы плотно сжались при воспоминании о треске турецких пищалей и свисте шрапнели, которая косила ряды христиан, о сверкающем вихре скимитар завывающих янычаров, которые перегородили дорогу, и об отчаянном крике, исторгнутом глотками защитников Запада, когда они поняли, что турки окружили их с флангов.
– Вам очень повезло, – сказал Аврелиан после паузы. – Не многие сумели тогда уцелеть.
– Это верно, – промолвил Даффи. – Я прятался в камышах у берега реки, пока на следующий день не подошли войска Яна Заполи. Мне пришлось объяснять, что этот болван Томори атаковал, не дожидаясь его и франжипани или других подкреплений, что почти все с венгерской стороны – Людовик, Томори и тысячи других – погибли, а Сулейман и турки одержали победу. Заполи похоронил убитых и поспешил на запад. Я побежал к югу.
Старик потушил свою тлеющую змею в сосуде с ладаном и неохотно выдохнул последний дым.
– Полагаю, вы слышали, что Заполи сейчас переметнулся к туркам?
Даффи нахмурился.
– Да. Он просто хочет стать наместником в Венгрии и будет лизать руку всякому, кто этому поспособствует. Все же мне трудно в это поверить, ведь мы знакомы с 1515 года, и уже в то время он устраивал набеги на турок. Я был бы готов поклясться, что из всего невозможного…
Аврелиан участливо кивнул.
– Коль уж полагаться на невозможное, лучше нам всем вообще ни во что не вмешиваться.
Он пересек комнату и присел к заваленному бумагами столу.
– Но прошу прощения, я не хотел ворошить ваше прошлое. Здесь, – сказал он, вынимая из ящика матерчатый мешочек, – пятьсот дукатов.
Даффи подхватил мешочек на лету и спрятал его в карман.
– А теперь, – продолжал Аврелиан, разглаживая листок бумаги, – я напишу рекомендательное письмо. – Он обмакнул перо в чернильницу и принялся писать.
Даффи уже давно обнаружил, что умение читать вверх ногами может в жизни очень пригодиться, и сейчас непринужденно поглядывал через стол на разборчивые строки.
“Любезный Гамбринус, – читал Даффи, – податель сего, Брайан Даффи (здесь Аврелиан сделал паузу, чтобы ловко набросать точный портрет ирландца), тот самый человек, которого мы искали, – хранитель дома “Херцвестен”. Проследи, чтобы по прибытии он получил пятьсот дукатов, а в дальнейшем то месячное содержание, о котором вы сговоритесь. Я скоро присоединюсь к вам, возможно в середине апреля, во всяком случае, до Пасхи. Надеюсь, пиво готовится правильно и в этом сезоне не закиснет. С наилучшими пожеланиями, АВРЕЛИАН”.
Старик в черных одеждах сложил письмо, залил густым красным сургучом из маленькой чашки, подогретой на огне свечи, и приложил печать.
– Вот и все, – сказал он, отнимая печать и размахивая в воздухе письмом, чтобы охладить сургуч. – Просто передайте это пивовару.
Даффи взял письмо. Печать, как он заметил, изображала двух драконов, сцепившихся в схватке.
– Чем я должен буду заниматься? – спросил он. – Скажите еще раз.
– Тем, о чем вы сами сказали, – улыбнулся Аврелиан. – Быть вышибалой. Пресекать беспорядки и поддерживать мир.
Здоровенный ирландец неуверенно кивнул:
– Довольно странно, что вы отправились в Венецию, чтобы подыскать работника для австрийской таверны.
– О, я здесь вовсе не за этим. У меня тут совершенно другие дела. Совершенно. Но стоило мне увидеть, как вы расправились с этими молодцами, как я понял, что вы рождены для такой работы.
– Ладно. Какая, в общем, разница! Вы платите.
Ветер усиливается, подумал Даффи. Как громыхает окно!
Аврелиан поднялся.
– Благодарю за помощь в этом деле, – быстро проговорил он, пожимая Даффи руку и почти волоча его к двери. – Увидимся через месяц или около того.
– Хорошо, – согласился Даффи и через мгновение обнаружил себя на темной лестничной площадке перед захлопнувшейся дверью. “Довольно странный старикан, – думал он, ощупью спускаясь по ступеням. – Очень любопытно, действительно ли в этом мешке пятьсот дукатов?”
Запах дешевого ликера витал у подножия лестницы, и Белла выскочила из темноты, едва Даффи спустился.
– Маленький евнух дал тебе денег, верно?
– Прошу прощения, леди, – ответил Даффи – Ничего подобного.
– Почему бы нам не выпить где-нибудь вина? – предложила она. – Я бы многое могла о нем порассказать.
– Меня он не интересует. Прошу прощения. – Даффи проскользнул мимо нее на мостовую.
– Но, может, тебя интересует женское общество?
– Ты-то тут при чем? – бросил Даффи через плечо, удаляясь.
Она прокричала ему вслед что-то грубое, но он не разобрал слов. “Бедная старуха, – сказал он себе. – Совсем сдурела от дешевого итальянского ликера. Оскорблять незнакомцев и изводить бедного ненормального старика”.
Он взглянул на небо – примерно час пополуночи. “Какой смысл возвращаться сейчас в Сан-Джиорно! – думал он. – Единственное, что меня там ожидает, так это разъяренный домовладелец, который не получил платы за жилье. Лучше подыскать место, где провести ночь, а с утра пораньше отправиться в путь. Несколько часов сна в более или менее чистой постели – вот все, что сейчас нужно. Ночка выдалась беспокойная”.
– Осади, дедуля, мы будем здесь разгружаться.
Даффи злобно сверкнул глазами на молодого портового грузчика, но послушно отодвинулся. Утреннее солнце сверкало на воде, точно пригоршня новеньких золотых монет, так что Даффи щурился и тер кулаками глаза. Ему посоветовали отыскать кипрскую галеру, принадлежащую Морфеу, которая по дороге домой должна была зайти в Триест. “Ищи треугольный парус с тремя печальными глазами, – сказал щуплый услужливый египтянин, – это и будет судно Морфеу”.