Черный амулет (Кондратьев - 2)
Шрифт:
– Идентифицировать?
Кофи всегда попадал в тупик, когда слышал в русской речи уже знакомое по французскому языку слово. Кофи старался заменить его нормальным русским словом. Однако не всегда это удавалось.
Что по-русски сказать вместо "идентифицировать"? Можно сказать "определить принадлежность" или "установить совпадение", но это уже два слова!
– Это значит определить, кому принадлежали уши убитых вами людей, пояснил Амбарцумян.
Вождь захохотал. У эксперта по спине поползли мурашки. Ногти
– Я сэкономлю твое время, - смеясь, сказал Кофи и дотянулся до пакета с ушами на заднем сиденье.– Я их сам тебе и-ден-ти-фи-ци-ру-ю. Кстати, здесь кое-чего не хватает.
Глаза Леонида Игнатьевича разбежались. Левый смотрел на дорогу. Правый, выпучившись от ужаса, смотрел, как черные пальцы извлекают из-под галстука полиэтиленовый пакет, разворачивают его и вытаскивают...
Тошнота подступила к горлу эксперта.
Он заставил себя следить за дорогой обоими глазами и стал глотать слюну, чтобы избавиться от рвотных позывов. Пробормотал:
– Никто не понимает, зачем вы это делали. Чем вам насолили Кондратьевы?
Наверное, это как-то связано с пребыванием в Бенине полковника, которого вы заморозили в холодильнике?
– Да, он убил мою мать, - просто ответил Кофи Догме.– Значит, я по закону должен уничтожить всю семью убийцы.
Вот эти ушки - видишь, подкладываю к прочим?– моего друга Борьки. Вот эти, с седыми кисточками, - первые в коллекции. Они принадлежали старику Константину Васильевичу. Я его ухлопал веслом... Вот ушки Любови Семеновны, мы с ней пили самогон.
– Они откушены, - произнес белый, как снег, эксперт.
– Да, их нечем было отрезать. Там есть, между прочим, несколько довольно прочных хрящиков.
– Я знаю, - прошептал Леонид Игнатьевич.
Вождь посмотрел на него с одобрением:
– О, так ты настоящий эксперт!.. Тогда отгадай, куда делась хозяйка вот этих ушек?
Он протянул на ладони пару небольших женских ушек.
"Женщина исчезла в зверинце", - вспомнил Амбарцумян версию следователя Ананьева.
– Могу предположить только одно, Догме. Вы скормили труп хищникам.
– Молодец, эксперт. Я мелко порубил Елену Владимировну. Особенно пришлось повозиться с черепом. А ее одежду я сжег в топке котельной, как только стемнело.
"Зачем он мне все это рассказывает?– мучительно размышлял Амбарцумян.– Либо хочет сохранить мне жизнь, чтобы я впоследствии мог поведать о его подвигах. Либо откровенничает с человеком, которому уже вынес смертный приговор..."
Седьмая модель "Жигулей" цвета "мокрого асфальта" приближалась к международному аэропорту "Пулково". Вдали уже виднелось крытое модерновое здание аэропорта и гигантский паркинг перед ним.
– Ставь вон туда, - приказал вождь, пытаясь освоиться в непростой обстановке.
– Может, лучше зарулить в центр стоянки, чтобы меньше внимания привлекать? Машина у меня неброская, никому и в голову не придет специально ею интересоваться...
Амбарцумян почувствовал, как сжалась и тут же разжалась на его глотке удавка. Это было, очевидно, знаком одобрения.
Он загнал "Жигули" в самый центр парковочной площади.
– Имей в виду, - предупредил Кофи Догме, - если ты побежишь, я настигну и убью тебя прежде, чем кто-нибудь захочет тебе помочь. Твоя смерть мне будет дороже собственной жизни!
Леонид Игнатьевич вытащил ключи из замка зажигания, посмотрел убийце в глаза и сказал:
– Я сейчас залезу в багажник, а вы свяжете мне руки и ноги, чтобы я не мог стучать. Да я и не буду стучать. И кричать не стану, хотя вы, конечно, можете мне и кляп в рот вставить. Я беззвучно пролежу не меньше двух часов. Я терпеливый.
– О'кей, - молвил вождь и вдруг спросил: - Какой у тебя размер?
– Чего размер?– обмер от страха эксперт.
"Черт его знает, этого маньяка, - может, от меня что-то отрезать вздумал!"
– Обуви.
– Сорок четыре.
– Снимай. Поменяемся.
С этими словами вождь свободной от удушения рукой принялся расшнуровывать свои забрызганные кровью кроссовки.
Леонид Игнатьевич нагнуться из-за удавки не мог, поэтому стал извлекать ноги из туфлей, деликатно придерживая носком пятку. Эксперт не знал, что и думать. В гражданскую войну приговоренных к расстрелу заставляли сперва разуться.
– Я снял. Берите, - сказал он.
Салон "Жигулей" наполнился ароматом двух пар давно не стиранных мужских носок.
– На, надевай мои.
Леонид Игнатьевич почувствовал, как с резинового коврика под его ногами исчезли новые туфли фабрики "Ленвест".
Взамен на коврик брякнулась пара кроссовок. Эксперт кое-как всунул в них ноги.
– Надел, - доложил он.
– Итак, ты знаешь, что за последние двадцать дней я замочил семерых, с улыбкой напомнил вождь.– Поэтому без фокусов.
– Простите, - в который раз белея, прошептал Амбарцумян.– Как семерых?!
Пока ваших жертв было пять.
В ответ в глазах убийцы сверкнула такая ледяная сталь, что Амбарцумян сам себе поклялся тихонечко лежать не два, а целых три часа.
– Я оставил вашему следствию сюрприз, - ухмыляясь, произнес наконец Кофи.– Еще пару трупов.
Эксперт ощутил нервное поерзывание удавки на своей шее.
– Кого вы еще угрохали, Догме?
– Я выступил в роли санитара и уничтожил двух разносчиков заразы, пояснил вождь.– С точки зрения великого белого гуманизма это, конечно, недопустимо, но- нам, дикарям, можно многое простить.