Черный август
Шрифт:
– Не может быть, что их разведка не собрала для своих первых лиц материал о скандале в благородном семействе, случившемся на политбюро? Третьего июля лидеру перестройки фактически выразили вотум недоверия... его ближайшие соратники.
Владимиров вспомнил, как все это случилось: Заседание подходило к концу, Решение о созыве пленума ЦК, на котором нужно было запротоколировать сроки проведения внеочередного съезда КПСС, уже состоялось Члены Политбюро лениво перекатывали ручки по, напечатанным специально для мероприятия в Финляндии, блокнотам, прикидывая как лучше провести остаток дня.
Генеральный выложил на стол папку. В ней, как отлично знал Макс, лежала толстая стопка переданных его шефу Полозковым, резолюций с критикой Первого. Бумажки были подобраны со вкусом. Для полного комплекта в текстах решений собраний партийных организаций с мест не хватало разве что площадного мата.
– Ну...
– Горбачев выпятил нижнюю губу и обвел взглядом сидящих.
– И что будем делать с этим Полозковым?
– Задал Михал Сергеич риторический вопрос. И, не дожидаясь ответной реакции, напористо продолжил.
– Он подрывает авторитет Генсека... Натравливает своих... Это не порядок.
Лидер уставился на сидящих, ожидая поддержки. Однако пауза затянулась. Наконец, взял слово Назарбаев. Казах аккуратно, подбирая слова, роизнес вовсе не то, что надеялся услышать председательствующий.
– Да что там Иван..., кхм, Кузьмич...- Развел ладони секретарь компартии Казахстана.
– Тут как в басне. Чем а зеркало пенять-то, может и впрямь нужно задуматься. Авторитет у вас... тут казах сделал неуловимое движение губами, словно легонько сдул невидимую пылинку, - упал...
– Вот мы съезд собираем... А ну как там коммунисты вас с поста и попросят? А следом и нас всех. Наверное нужно.., попытаться делом как-то... поправить...
– Так, Михайло Серхеич,- вставил свое слово недавно избранный секретарем КП Украины, Гуренко.
– Авторитет у вас на Украйне и впрямь, малэнький... Такий што его и невидно...
– Он, хотя отлично умел говорить по-русски, усилил язвительный смысл фразы акцентом, нечаянно, может и вполне осмысленно спародировав малосроссийское геканье самого председателя.
Максу живо вспомнилось, как пошло багровыми пятнами, став почти одного цвета с родимым пятном на блестящей лысине, лицо Горбачова. Он начал трясти ворохом листков, заговорил о партийной дисциплине, но вдруг поник и покосился на сидящего чуть поодаль Ивана Кузьмича.
– Ну а ты чего молчишь? Давай, скажи...
Полозков сжал губы.- Я не за себя беспокоюсь, за партию. Вы уже столько всего сделали, что и не исправить, пожалуй. Давайте так. На пленуме поставим вопрос ребром. Я готов уйти в отставку... скажем, по болезни, но и вы, Михал Сергеич, если большинство выскажется за это, тоже... Пусть решает пленум...
– Давайте.- А вот этого сидящий за спиной шефа невидимой тенью Макс вовсе не ожидал.- Горби оказался непривычно коротким.- Я буду на пленуме ЦК, пусть..., там и посмотрим. Если партия скажет...
"А ведь он повелся. На пустой, как говориться, крючок.
– Владимиров глянул на пустынный двор ЦКБ,- они его попросту взяли на слабо... И в такой момент, вместо того, чтобы проработать стратегию, встретиться с ключевыми фигурами, он едет на саммит восьмерки? Участвовать в неофициальных встречах? Не понимаю, зачем?
– Простите...
– От размышлений оторвал голос вошедшего в палату мужчины в белом халата.- Товарищ Владимиров, вас к телефону правительственной связи. Это в кабинете Евгения Ивановича. Я провожу. Врач всмотрелся в лицо пациента.
– А вы хорошо выглядите.
– То ли польстил, то ли констатировал администратор от медицины.
– Иду.- Макс затянул пояс халата, и двинулся следом за провожатым. По дороге мимоходом глянул в полуоткрытую дверь соседней палаты. Его спаситель уже исчез. Аккуратно застеленная кровать ждала новых пациентов. Однако, отвлекаться не стал.
– Если звонит Сам, значит что-то срочное.
– Понял Владимиров и приготовился к неожиданностям. Как оказалось, почти угадал.
– Здравствуйте.
– Голос в трубке звучал громко и напористо.
– Максим, что же это вы? Нельзя так неосмотрительно.
– Ограничился короткой фразой генсек.
– Вы как? Мне сказали, что все обошлось?
– Не давая вставить Максу ни слова, продолжил говорливый собеседник.
– Вот, что голубчик, я только прилетел. Вы сумеете прибыть в Кремль?
– Без паузы окончил первый.
– В общем, дело важное, постарайтесь. Через полчасика я вас жду. Машину вам отправили... Ну, все.
Максим тупо уставился на затихшую трубку, не веря своим ушам.
– Уезжал на саммит поникший, растерянный человек, а вернулся бодрый, деловитый ...Словно подменили.
– Хмыкнул Владимиров, и усмехнулся своим мыслям.
– А хорошо-бы.
Повернулся к выходу.
– Простите...
– Громко позвал ожидающего за дверью заведующего отделением.
– Меня срочно вызывают в Кремль. Будьте добры, распорядитесь... Максим вспомнил, что его одежда пришла в негодность.- Пусть кто-нибудь съездит ко мне домой... Нет, не пойдет, долго.
– Оборвал себя помощник президента.
– Нужен костюм, рубашка и туфли. Впрочем, можно и без пиджака.
– Вспомнил Макс об июльской жаре.
– Есть у вас здесь магазин?
– Конечно.- С готовностью кивнул администратор.
– Я провожу. А счет потом отправят в бухгалтерию администрации, - поспешил ответить он на естественный вопрос.
Подобрать светлую рубашку с коротким рукавом и приличными брюками в расположенном прямо на территории спецотделе ГУМа, Максим сумел быстро, сложнее пришлось с обувью. Решил остановиться на довольно удобных фирмы "Цебо". Не Саламандра, но на крайний случай сойдет.
А уже через десять минут, едва успев поелозить по отросшей щетине казенной электробритвой, торопливо сбежал по ступеням лестницы. Лаковый ЗИЛ и авто сопровождения уже стояли у входа.
– Погнали.- Вместо приветствия бросил Макс водителю, запрыгивая в салон.
Правительственный лимузин мягко рыкнул форсированным двигателем и отвалил от обочины
"Впервые такое...- Удивленно покрутил головой Макс.- Чтобы завгар за простым клерком "членовоз" отправил? Что за спешка такая".- И тут Макс заметил, что машина проехала место, где ему едва не пришлось расстаться с жизнью. Ограду уже заменили, и ничто не напоминало о едва не случившейся трагедии. Макс тупо уставился на дорогу. А ведь именно здесь он увидел странную надпись на плакате... Голосуй, а то проиграешь... И толстомясое, с уже совсем седой шевелюрой лицо свердловского выскочки. Недовольно презрительная гримаса с Большой пористый нос, вечно оттопыренная губа.