Черный беркут
Шрифт:
– Раз уж разговор зашел, может, спросишь, в каких войсках он служит? – Аксенов не сдержался и выпалил: – Департамент «А», между прочим. Управление по борьбе с терроризмом.
После секундного раздумья подполковник протянул руку.
– Ваши документы.
Принимая от Кавлиса удостоверение, Куренков, нарочито затягивая процедуру ознакомления с документом, отдал какие-то несущественные распоряжения и только после этого раскрыл красные корочки. Возвращая их хозяину, он немного смягчился.
– Извините, майор, за резкий тон. Сами понимаете...
Кавлис понимающе улыбнулся.
– Вот мерзавец! –
– Я всех перестреляю!! – раздался его срывающийся на визг голос. – Приведите сюда моего сына!
Куренков отошел от братьев и жестом попросил мегафон.
– Валентин Михайлович! – прозвучал его голос, усиленный динамиком. – Пожалуйста, успокойтесь. За вашим сыном уже послали людей.
– Почему так долго ходят?! Вы уже который раз говорите одно и то же. Если через десять минут его не приведут, я застрелю девчонку!
– Прошу вас, успокойтесь. Детсадовская группа, где находится ваш сын, утром отправилась на прогулку на речном трамвайчике. В данный момент навигационная инспекция делает все возможное, чтобы как можно быстрее доставить вашего сына на берег. Потерпите немного.
Мужчина несколько секунд постоял у окна, после чего скрылся в комнате.
Кавлис одобрительно кивнул: затяжка времени проводилась вполне грамотно.
Куренков краем глаза поймал его жест.
– Не идет на контакт, подлец, пока не выполнят его требование. Время потянуть можно максимум час-полтора. Единственный вариант – брать квартиру штурмом.
Майор поддержал мнение подполковника:
– Я тоже так считаю. Террорист, насколько я знаю, не просто неуравновешенный человек, а психически больной. В любую минуту может наступить критический момент, и он убьет одного из заложников. К тому же он уже убил, а это очень весомый фактор: «мне терять больше нечего».
Куренков покачал головой и цокнул языком:
– Черт! Почему он вооружен не обычным ножом! Я бы, не колеблясь, отдал приказ на штурм. Но у него «ДОГ» со свинцовыми пулями. Для ребенка даже касательное ранение может стать фатальным. Какой дурак разрешил охранным структурам использовать такое оружие! Двенадцатый калибр! В вашей практике, майор, были подобные ситуации?
Подполковник чуть прищурился на Кавлиса, словно собирался запомнить каждую черточку его слегка продолговатого лица, а потом написать портрет по памяти.
– Стандартная ситуация, – ответил майор спецназа.
Куренков невесело усмехнулся.
– Вам легко говорить. А в нашем городе это вообще первый случай захвата заложников. Ну ладно бы там с целью выкупа, можно было бы как-то варьировать, собрать деньги, потянуть время и так далее.
– Это называется контактом. Здесь контакт практически отсутствует. Поэтому единственный вариант – штурм.
– Нет опытных людей с практикой за плечами, а вызывать спецбригаду из Москвы или из другого города поздно. Надо было с самого начала так поступить. Кавлис понял подтекст фразы: «...и снять с себя ответственность». Однако положение у подполковника ФСБ было тяжелое. И вообще тяжелое. Был еще вариант: привести сына Спорышева. В этом случае отец сам открыл бы дверь квартиры и оказался на достаточном расстоянии, чтобы произвести точный выстрел. Однако после неудачного выстрела последует другой – в заложника. Поэтому обычный штурм имеет некоторое преимущество перед штурмом при комбинации с ребенком, поскольку террорист будет держать заложника под прицелом, а палец – на спусковом крючке. Если на обычный штурм требовалось несколько секунд, включая фактор неожиданности и некоторую растерянность террориста, то второй вариант предполагал лишь короткое мгновение. Спорышев, несмотря на психические отклонения, должен понимать, что при передаче ему ребенка у силовых структур появляется реальный шанс взять его.
– Вы говорите об ответственности? – прямо спросил Куренкова майор. – Или в бригаде ОМОНа действительно нет опытных людей?
– И то и другое, – не скрывал подполковник. – Тренировки чуть ли не каждый день, отрабатываются различные ситуации, как вы сказали, стандартные. Лично я в этом случае доверил бы дело людям с практикой за плечами. Вас попросил бы.
Последняя фраза ничего не значила для обоих. Во всяком случае для Куренкова. Потому что он был ее автором и вложил в нее столько значения, сколько пожелал сам. Ею он завершал неприятный разговор об ответственности, отсутствии практики. Может, извинялся перед майором спецназа за откровенно пренебрежительный тон во время знакомства или прикрылся ею, поскольку произнес ее безучастным голосом, хотя был страшно возбужден.
Кавлис на несколько секунд задумался.
– Это действительно стандартная ситуация, я работал и в худших условиях.
Он снова замялся. По его лицу было видно, что в нем происходит внутренняя борьба. Разобраться в ней мог, пожалуй, только брат Николая, следователь Аксенов. Николай поймал его взгляд и покачал головой.
А секунды шли: и здесь, в Новограде, и в Таджикистане.
– Вот что, – обратился наконец Кавлис к Куренкову. – Вам нужно связаться с Управлением по борьбе с терроризмом и получить от директора приказ на освобождение заложников силами моего подразделения.
– Вы здесь с бригадой? – удивленно спросил Куренков.
– Будем говорить, с отрядом. Вместе со мной восемь человек, в данной ситуации больше и не требуется.
Подполковник засомневался. Кавлис поторопил его:
– Я назову вам прямой телефон директора Департамента «А». Все равно он в курсе сегодняшних событий. Вы ведь докладывали в Управление о случившемся?
– Каждые полчаса докладываю. И все же у меня сомнения насчет вас.
– Позвоните директору, и ваши сомнения исчезнут.
– Вы часто себя хвалите?
– При каждом удобном случае. – Кавлис посмотрел на Аксенова. – А тебе, Дима, придется заняться нашей отправкой. Сами, как ты понимаешь, мы уже не успеем. Заказывай девять билетов на самолет.
Директор Департамента «А» оказался на месте. Он внимательно выслушал Куренкова.
– Дайте мне Кавлиса.
Подполковник протянул Николаю телефон.
– Здравствуйте, Вадим Романович.
– Здравствуй, дорогой! – Голос Осоргина прозвучал любезно. – Развлекаешься? Сапрыкин – твоя инициатива? Мне уже доложили, а сам Сапрыкин объявлен в розыск. И ты тоже. Ну нигде их нет! А они оказываются вон где. – Директор говорил без пауз. Неожиданно он повысил голос: – Кончай самодеятельность, майор! Сколько человек ты набрал? Семь?