Черный беркут
Шрифт:
– Да, – ответил Кавлис. «Оперативно работает Осоргин, – подумал он, хотя про Ремеза и Печинина, конечно, не догадывается».
– Вот возглавляй их – и марш на базу!
– Слушаюсь, товарищ генерал-майор!
– Ты не шути, твою мать!
– Я вполне серьезно. Мы все обдумали, даже в прокуратуре Новограда знают о наших планах. Старший следователь прокуратуры Аксенов уже заказал билеты на самолет.
– Дай мне этого Аксенова. – Генерал не сомневался, что любой нужный ему человек должен немедленно отозваться.
– Вадим Романович, –
Аксенов с явным неудовольствием принял из рук брата телефон.
– Здравствуйте, Вадим Романович. Это Аксенов, старший следователь прокуратуры.
– Вы действительно заказали билеты на самолет для майора Кавлиса?
– Да.
– До Мурманска?
Аксенов, глядя на брата, покачал головой. Николай неотрывно смотрел на него, в темно-карих глазах мольба. Дмитрий, мысленно выматерив брата, решился.
– Так точно, – отчеканил он в трубку.
– М-м... – В трубке повисла недолгая пауза. Затем снова жесткий голос Осоргина: – Дайте мне Куренкова... Евгений Петрович, разрешаю вам провести операцию по освобождению заложников силами отряда майора Кавлиса. Люди опытные, все отмечены правительственными наградами.
Подполковник молчал. Правительственные награды для него ничего не значили. В данной ситуации – орден Сутулова, лучше не скажешь.
Осоргин, чувствуя настроение подчиненного, добавил:
– Майору Кавлису достаточно собственной самооценки и оценки своих товарищей. Ясно?
Вот это уже что-то конкретное.
– Понял вас, Вадим Романович.
– Очень хорошо. После проведения операции вы лично должны посадить Кавлиса и его группу на самолет и доложить мне.
– Слушаюсь.
– Удачи. – Директор положил трубку.
Кавлис попросил телефон и набрал номер.
– Алексей? Это я, Николай. Оставляй Костю заниматься бытовыми проблемами, сам бери остальных и срочно приезжай по адресу: Суворова, 36. Есть работа, заложники, приказ директора Департамента. Потом нас лично начальник регионального управления ФСБ доставит на борт самолета.
– Понял, – ответил Ремез после секундной паузы.
– Леша, не рисуйтесь, поймайте какой-нибудь фургон, «уазик» или... – Николай покосился на брата... – «ГАЗель». Подъедете, из машины не выходите. Я сам подойду. Все, жду. – Он передал телефон Куренкову. – Евгений Петрович, мне необходим план квартиры. Входная дверь металлическая или обычная?
Куренков подозвал к себе начальника ОМОНа майора Сунгурова.
– Ну что, Игорь Васильевич, как и договорились, снабди майора всем необходимым. Его люди прибыли.
– Пойдемте, – Сунгуров пошел впереди Кавлиса. Черный берет эффектно заломлен на правую сторону, символика с российским флагом смотрит за спину, где на униформе в желтом обрамлении красуются четыре буквы – ОМОН. Он слегка повернул голову. – Так что, вы говорите, вам необходимо?
На этот вопрос Кавлис уже отвечал и Куренкову, и Сунгурову, однако спокойно повторил:
– Три наименования: бронежилеты, маски и пистолеты.
– Ах бронежилеты!.. – насмешливо воскликнул Сунгуров.
Кавлис не обратил внимания на реплику майора, однако помимо ноток уязвленного самолюбия, которое вполне закономерно владело сейчас командиром ОМОНа, в его голосе Николай различил некоторое облегчение. Это удивило Кавлиса.
– Да, бронежилеты, – подтвердил он. – Если меня убьют, некому будет спасать заложников. Это касается каждого, кто будет выполнять операцию по освобождению. В другой ситуации я попросил бы у вас бронированные щиты. Я слышал, у вас не так давно ограбили банк. Так вот, если бы охранники были надежно защищены, грабители никогда не пошли бы на ограбление. В этом весь смысл: в первую очередь надежно должен быть защищен охранник, а не кассир, к примеру.
– Читаете мораль или учите? – любезно осведомился Сунгуров.
– Отвечаю на собственные мысли. Теперь о масках. Здесь полно корреспондентов и тележурналистов, мне не хочется, чтобы лица моих бойцов были запечатлены видео– или фотокамерой. Если вы заметили, они находятся в машине и выйдут оттуда только в масках. У каждого из них есть семьи, родственники, близкие. Немного добавлю о себе. Сейчас за нами следуют объективы видеокамер, подполковник Куренков обяжет журналистов скрыть мое лицо на пленке ретушью. Кассеты из любительских камер будут изъяты. И последнее – пистолеты...
– Думаю, мы с вами подружимся, – перебил его Сунгуров. – В каком подразделении вы работаете, тоже секрет?
– Разумеется.
– А рации вам не нужны?
– Нет, обычно мы громко разговариваем и всегда слышим друг друга. Иногда кричим. Когда и это не помогает, кричим очень громко.
Кавлис не стал требовать от Куренкова удалить с места происшествия прессу, было уже поздно – как правило, от присутствия журналистов, включая телерепортеров с видеокамерами, террористы начинают работать на публику. При определенном стечении обстоятельств Кавлис мог посоветовать даже самому Осоргину не мешать им заниматься делом; впрочем, директор Управления по борьбе с терроризмом в подобных ситуациях разбирался хорошо и с советами не лез бы. Командиру отряда специального назначения на время подготовки и проведения операции даются властные полномочия. И как только их принял, он не подчиняется никому.
Майор ОМОНа подозвал к себе заместителя.
– Олег, сними с бойцов восемь бронежилетов, столько же масок и пистолетов.
– И отнесите, если это возможно, вон в ту машину, – добавил Николай, указывая рукой на микроавтобус. – Там вас правильно поймут. А мне нужно отдать последнее распоряжение.
– Не нравится он мне, – заметил заместитель, провожая глазами Кавлиса, и покачал головой. – Слишком самоуверенный.
– Черт его знает... – себе Сунгуров врать не мог: майор спецназа внушал ему уважение.