Черный дембель. Часть 3

Федин Андрей Анатольевич

— Нам туда, — сказала Бурцева.

Она указала на дом с покрытой листами шифера двускатной крышей, выглядывавший из-за давно некрашеного деревянного забора.

Со двора того дома донёсся громкий многоголосый смех — собравшиеся там люди словно откликнулись на Настины слова.

— Это Федька с дружками, — сказала Бурцева. — Так и знала, что они тут.

Анастасия нахмурилась, дёрнула меня за руку — я не остановился, но высвободился из её захвата. Не сбавил ход, свернул к слегка приоткрытой калитке. Заметил, как Кирилл потеснил Бурцеву и занял позицию у моего левого плеча, приотстал от меня на полшага. Я бросил взгляд через плечо —

увидел, что Артурчик догнал Настю и слегка придержал её за руку. «Как на стрелку в девяностых иду», — подумал я. Взглянул поверх забора; отметил, что голоса во дворе стихли: собравшиеся там пятеро мужчин и одна тощая девица (лет двадцати) заметили нас, следили за нашим приближением.

Петли калитки поприветствовали нас жалобным скрипом.

— Настька, куда же ты пропала?! — воскликнула тощая. — Я тебя утром искала! Переживала!

— Заткнись, Зинка! — рявкнул на неё Фёдор (я узнал его не по лохматым прядям давно нестриженых волос и не по покрытой шикарным морским загаром коже — опознал его по опухшему носу и по фингалу под правым глазом).

Фёдор вскочил с лавки, указал на меня рукой и заявил:

— Пацаны, это тот самый гад, о котором я вам говорил! Так и знал, что он вместе с этой дурой сюда припрётся!

Федя грозно сжал кулаки.

Меня и Фёдора Тартанова разделяли примерно пять метров застеленного подгнившими досками двора. Я преодолел их за две секунды. На «двоечку» не расщедрился — нанёс Феде только «прямой в челюсть».

Фёдор взмахнул руками, закатил глаза.

Четверо молодых мужчин и тощая Зина даже не пошевелились, пока Тартанов падал на землю.

Я обвёл взглядом собравшихся около стола людей и спросил:

— У кого-то ещё есть ко мне претензии?

Мужчины и тощая девица покачали головами.

За моей спиной громко хмыкнул Артурчик.

— Замечательно, — сказал я. — Тогда никого не задерживаю, товарищи. Все свободны. Валите отсюда.

Наблюдал за тем, как приятели лежавшего на земле Феди Тартанова друг за другом поспешили к калитке. Около стола они оставили два черенка от лопат или граблей и похожую на дубину толстую ветку. На столе я увидел недопитые бутылки с пивом.

Заметил, что вслед за мужчинами дёрнулась к выходу со двора и тощая девчонка.

Скомандовал:

— Зина, останься.

Тартанова замерла, словно посмотрела в глаза Медузы Горгоны.

— За братом проследи, — сказал я, — пока он не очнётся.

Обернулся и встретился взглядом с глазами Анастасии Бурцевой.

Усмехнулся.

«Ну вот, Сергей Леонидович, — мысленно обратился я сам к себе, — „опора“ созрела. Где там твой „рычаг Архимеда“? Ты ведь всё ещё намерен перевернуть Землю?»

Глава 22

На крыше дома ворковали голуби. По небу метались крикливые чайки — они будто неразборчиво ругались на всех и вся смачными «морскими словечками». Я следил за тем, как Бурцева хозяйничала в доме подруги, собирала свои вещи: изредка я видел в окне очертания её фигуры. Заметил, что Артурчик не скучал: он нашёл на столе непочатую бутылку пива, живо её откупорил и смотрел на окружающий мир со счастливой улыбкой. Мы с Кириллом лениво срывали с дерева ещё зеленоватые абрикосы, лениво жевали их (дегустировали «дары природы»). Брат и сестра Тартановы следили за нами, хмурили брови. Фёдор вышел из нокаута относительно быстро. И почти пришёл в себя, к тому времени, когда Настя Бурцева вышла из дома с большим потёртым

чемоданом в руке.

— Я всё собрала, — сообщила Анастасия. — Можем идти.

Я заметил, что «ноша» тянула её к земле — на шее Бурцевой под загорелой кожей напряглась тонкая жилка.

— Всё, так всё, — сказал Артурчик. — Надеюсь, что возвращаться мы сюда не будем.

Он без особого энтузиазма посмотрел на чемодан. На чемодан взглянул и Кирилл: он будто прикинул, кто потащит эту громадину до пансионата. Я подумал о том, что мог бы уже в ближайшее время подарить советским гражданам немножко «комфорта» — если бы внедрил в производство сумки и чемоданы с колёсами. Но тут же вспомнил о нынешнем состоянии советских дорог (особенно в деревнях и в посёлках) и признал, что изделия с колёсами в СССР были бы недолговечными. Бурцева держала свою ношу будто из последних сил. Я взял у неё чемодан, взвесил его в руке. Отметил, что колёса чемодану точно бы не помешали. Окинул взглядом принарядившуюся Настю: Бурцева сменила рваную блузу на белую футболку, натянула джинсы и даже брызнула на себя духами.

Я подумал, что духи пахли приятно, хотя их аромат и смешался с запахом табачного дыма.

Бурцева заметила, как я принюхивался — сквозь загар у неё на скулах проступил румянец.

— Нравится? — спросила Анастасия. — Это французские духи, мне их дедушка подарил. «Chahel номер девятнадцать» называются. В прошлом году за границей их признали лучшими духами.

— Неплохие, — сказал я. — Приятный запах. Французы хорошие парфюмеры.

Анастасия Бурцева улыбнулась, чуть запрокинула голову, будто решила: я понюхаю её шею.

К Настиной шее я не наклонился.

«Хороший аромат, — подумал я. — Своеобразный. Вот только это не рижская 'Иоланта».

* * *

Мы выходили со двора Настиной подруги — Кирилл и Артурчик переглянулись, маякнули друг другу улыбками: порадовались, что я не нагрузил на них чемодан. Но счастье их длилось недолго, потому что я свернул не в направлении шоссе, а пошёл к «Сельмагу». Посещение магазина я включил в план похода в Григорьевку сегодня утром. Ещё в прошлой жизни я убедился, что порции в столовой пансионата «Аврора» рассчитаны скорее на детей и на подростков, а не на здоровенных почти двухметровых мужиков. Понимал, что мне и моим спутникам понадобится ежедневная «добавка».

Потому что худеть я на отдыхе в пансионате не собирался: лишний вес я для этого не заготовил. Да и Кирилл с Артурчиком в диете тоже не нуждались. А потому я предусмотрительно прихватил с собой в деревню четыре объёмные сетки-авоськи, которые загрузил в «Сельмаге» консервами, печеньем, сухарями, пивом и прочими высококалорийными продуктами. Вручил заполненные авоськи брату и Прохорову. Те не опозорились перед столичной студенткой нытьём. Но на выходе из деревенского магазина Кирилл и Артур посматривали на чемодан в моей руке едва ли не с завистью.

На обратном пути Настя Бурцева говорила мало — лишь отвечала на нескончаемые вопросы Прохорова. Она шагала плечом к плечу со мной, то и дело посматривала мне в лицо. Часто курила, словно после долгого никотинового голодания. Я видел, как по её щекам скатывались капли влаги. Настя их словно не замечала — они падали ей на грудь, ненадолго оставляли на футболке влажные пятна. В воздухе около моей головы смешивались в дурманящий коктейль ароматы морской воды и духов «Chahel номер девятнадцать» с запахами пыли, человеческого пота и табачного дыма.