Черный дембель. Часть 3
Шрифт:
Звуки голосов я услышал за четверть часа до полуночи.
Глава 20
Поначалу мне почудилось, что поменял направление ветер, и поэтому звук разбивавшихся под Птичьей скалой о камни волн изменил тональность. Я больше двух часов изображал тень: сидел неподвижно на каменном выступе под вершиной скалы, боролся с сонливостью. Рассматривал луну, звёзды и линию горизонта (она проходила там, где обрывалась вдали лунная дорожка). Не однажды за это время мне мерещилось, что я слышал шаги и шуршание скатившихся по склону камней; полчаса назад показалось: у меня над головой прокричала чайка (пришёл к выводу, что
Но голоса не исчезли. Напротив: с каждой секундой они становились громче. И всё меньше походили на игру моего воображения или на шум волн. А прозвучавший за вершиной скалы (на склоне со стороны Григорьевки) женский смех окончательно развеял мои сомнения — на Птичью скалу взбирались люди. Как минимум, двое. Я слышал хриплый мужской голос, которому вторил другой: низкий, но явно женский. Женщина снова рассмеялась. А я невольно вспомнил, как седьмого марта этого года сидел в засаде около дома профессора Баранова (вот только там я был не один, а в компании Лены Котовой). Я невольно принюхался. Но аромат женских духов не почувствовал — лишь уловил запашок растворённого в воздухе табачного дыма.
Я отодвинул от себя фонарь, чтобы не сбросить его с уступа, когда рвану к вершине. Но со своего застеленного травой каменного сидения не встал. Мысленно сказал себе, что спешка — это не в традициях Чёрного дембеля. Память вновь напомнила мне о произошедших седьмого марта этого года событиях. Воображение чётко воспроизвело исчерченное кровавыми полосами толстощёкое мужское лицо. На этот раз я увидел в глазах Поросёнка обиду и удивление — не вспомнил, видел ли я их «тогда». Я повернул голову, направил в сторону вершины скалы правое ухо, словно локатор. Угрозы в доносившихся до меня словах мужчины я не услышал. А в голосе женщины не заметил ноток испуга или недовольства.
Скрестил на груди руки, беззвучно вздохнул. Помнил, что с вершины скалы меня сейчас точно не заметят (проверенно в прошлой жизни на Артурчике и на его парикмахерше). Поэтому поёрзал на шуршащем матрасе из травы, усаживаясь поудобнее (шорохи заглушил плеск волн внизу среди камней); размял мышцы шеи. Снова размечтался о чашке кофе. Прислушивался: на слух следил за перемещением по плато на вершине Птичьей скалы явившейся туда парочки (уже не сомневался, что в «пункт наблюдения Ассоль» пришли двое: мужчина и женщина). Слышал, как вверху чиркнули спичкой. Почувствовал, что запах табачного дыма усилился. Приподнял голову, увидел вверху пролетевшее в сторону лунной дорожки серое облачко.
Я покачал головой и взглянул в направлении горизонта.
«Море сегодня красивое, — подумал я. — Котовой бы оно понравилось».
За прошедшие полчаса ситуация на море осталась прежней. А вот настроение явившейся на Птичью скалу парочки заметно изменилось. Признаки начинавшейся наверху ссоры я заметил, когда услышал фразу: «Федя, не надо!» В голосе женщины различил нотки обиды и недовольства. Отвлёкся от созерцания водной поверхности, насторожился. А через пару секунд убедился, что «Феде», в отличие от его подружки, очень даже «надо». Он сам ей об этом сообщил: выразил свои желания не самыми ласковыми словами. Девица не смолчала — зычно прикрикнула на своего кавалера. Я подумал, что от её красочных и образных выражений у преподававших на филфаке МГУ профессоров наверняка поднялось бы давление и участился пульс.
Но Федю речи подружки явно не впечатлили. И уж точно они его не сбили с настроя. Он не прервался на
Женщина ответила своему ухажёру в той же манере. Пообещала ему ворох неприятностей и встречу с «папой», который по её словам был полковником КГБ. «Почему полковник? — подумал я. — Разве он ещё не генерал-майор? Странно. Везде обман. Никому верить нельзя». Звук пощёчины повторился — женщина снова вскрикнула: от боли. Я отметил, что Фёдора информация о папе из КГБ не испугала, а будто лишь раззадорила. Он выругался. В очередной раз потребовал, чтобы «Настюха» «расслабилась». Женщина снова крикнула. Но её голос внезапно стих, словно девице накрыли рот или сдавили горло. Я услышал горловое рычание и звук рвущейся ткани. Они прозвучали на фоне доносившегося со стороны моря умиротворяющего плеска волн.
— Молилась ли ты на ночь, Дездемона… — пробормотал я.
Встал — убедился, что двигаюсь легко и свободно: мышцы не затекли. Стряхнул с одежды травинки. Сердце в груди стучало ровно и спокойно: вело отсчёт секунд. Я засучил рукава тельняшки. Зашагал по склону. За проведённые на Птичьей скале часы я привык к темноте — видел сейчас под ногами едва ли не каждый камень. Заметил я и боровшуюся на вершине скалы пару. Бой там явно завершался: один борец уверенно прижимал другого лопатками к земле. Поверженный борец ещё шевелился, будто не смирился с поражением; он жалобно стонал и неразборчиво ругался, словно его взяли на болевой приём. А победитель молчал, хотя и проявлял активность: он размахивал локтями и неуклюже стягивал с себя штаны.
«Не тронь женщину!» — воскресила моя память крик Олега Котова. Я вспомнил, как седьмого марта старший брат Лены выскочил из кустов со скалкой в руке. Усмехнулся. На вершину скалы взобрался степенно, без спешки. По ходу заметил вдали на берегу огни — там находилась Григорьевка. Почудились мне огни и на море — наличие на замершем там корабле парусов и их цвет я не разглядел. Но я и не присматривался. Повернулся к морю спиной; ветер бросил мне в лицо запахи табачного дыма и алкогольного перегара. Я подумал: «Никакого намёка на запах духов или одеколона». Склонился над боровшейся на земле парой. Схватил мужчину за воротник рубашки, наградил коротко остриженную голову мужчины увесистым подзатыльником.
— Ты что творишь, урод? — сказал я. — Нажрался, так веди себя прилично.
Приподнял мужика над притихшей вдруг «Настюхой». Без замаха ударил ему по печени. Отбросил его в сторону — «Федя» приземлился на живот, клюнул носом землю и замер, будто падение или мой удар вышибли из него дух. Я вытер о тельняшку на животе ладонь, расправил плечи. С высоты своего почти двухметрового роста взглянул на распластавшуюся на земле женщину. Заметил, что одежда у неё на груди разорвана, коснулся взглядом поднятого едва ли не до поясницы подола юбки. Женщина пошевелилась, жалобно всхлипнула. Я взглянул на её лицо; увидел, как влажно блеснули в лунном свете её глаза. Вспомнил, что на фото в интернете Анастасия Бурцева улыбалась — у женщины, что лежала у моих ног, плаксиво тряслись губы.