Чёрный диггер
Шрифт:
Из двери, откуда тянуло невыносимо аппетитным запахом, вышел и приблизился к ним мужчина средних лет, похожий на распорядителя. Одет он был в белую рубашку с бабочкой на вороте и чёрную расстёгнутую жилетку.
— День добрый, Войтек, — поздоровался он. Затем повернулся к Сергею с Шуриком и кивнул:
— День добрый, Панове.
— День добрый, Юзек, — поприветствовал его Войцех Казимирович. — Что пан предложит нам сегодня?
— Мам бигос, телятину с гжибами, рыбу под соусом… — начал перечислять Юзек.
— Телятину
Войцех Казимирович вопросительно посмотрел на них.
— Чай, — сказал Крутин. Шурик пожал плечами.
— …чай и кола, — закончил перечисление Войцех Казимирович.
Юзек внимательно все выслушал, кивнул, сказал: «Момент» — и хотел уже отчалить, когда Профессор поманил его пальцем, наклонил к себе и что-то прошептал в самое ухо. Юзек выслушал, выгнул брови и отрицательно покачал головой.
— Добже, — сказал Войцех Казимирович, отпуская его.
По дороге назад Юзек заглянул в открытую дверь, откуда он перед этим вышел, и негромко передал сделанный заказ. После этого зашёл за прилавок бара, облицованного под ореховое дерево, принялся перетирать фужеры, поглядывая вверх. Над его головой, прикреплённый к потолку, работал средних размеров телевизор. Как раз только-только окончилась трансляция поднадоевшего отечественного фильма, который регулярно, два раза в год, видно, из патриотических соображений, в пику Голливуду, показывали по ящику. Пошла реклама. Юзек поморщился, достал пульт и переключил на другой канал. По местному телевидению начинался блок новостей. На экране возникла Леночка Романова, слегка располневшая после родов, но все такая же милая и обаятельная.
При этом Сергей машинально отметил, что съёмка сегодня ведётся из четвёртой студии. Юзек сделал звук чуть погромче и погрузился в созерцание.
Шурик рядом с Сергеем развернулся и тоже, раскрыв рот, уставился на экран.
Левой рукой он продолжал по привычке, чтобы не упёрли, сжимать свой пакет.
— И часто вы посещаете сию ресторацию? — спросил Сергей Войцеха Казимировича.
Тот степенно кивнул, ставя в угол свою трость, и ответил:
— Пожалуй, можно ответить «да», молодой человек.
— Шикарно живёте, Профессор, — восхитился Крутин. — Мне, например, такая жизнь не по карману.
Войцех Казимирович зажмурил глаза и потёр переносицу.
— Если ваша жизнь вам не нравится, — заметил он, — кто вам мешает изменить её?
«Резонно, — подумал Сергей, — и, главное, крыть нечем».
— Смотрите, — взволнованно сказал вдруг Шурик, который продолжал следить за экраном.
Сергей с Профессором неторопливо повернулись в ту сторону. И приросли к месту.
— …очень серьёзная. К настоящему моменту уже госпитализировано сорок шесть человек. Половина из них находится в тяжёлом состоянии. Шесть человек скончались.
Камера наплывом показала больничные койки, где лежали худые, измождённые люди, глядя в потолок пустыми глазами.
— Черт, — прошептал позади Крутина Войцех Казимирович. Он даже подался вперёд, налегая грудью на столик, чтобы лучше рассмотреть. — Это… Это же…
— В областной администрации создан Чрезвычайный комитет по оценке сложившейся ситуации. Два часа назад на заседании комитета было принято решение о проведении карантинных мероприятий и объявлении территории города санитарной зоной.
На экране показался грузовик вроде тех, что Сергей с Профессором видели недавно на улице. Затем дали панораму Святошинского шоссе, перегороженного заслонами с колоннами машин, выстроившихся слева и справа, и солдат с автоматами и в камуфляже, патрулирующих у новосозданных постов.
— По этому вопросу мы пригласили в студию заведующего инфекционным отделением Первой городской больницы Ярошенко Николая Фёдоровича и главного врача-эпидемиолога нашей области, профессора медицины Даш-ковского Сергея Ивановича. Добрый день!
Гости сдержанно поздоровались.
— Должен сразу заявить, — взял быка за рога один из них, розовощёкий, упитанный мужчина, — что причин для паники нет. Очаг распространения вируса локализован, ведутся работы по предотвращению…
Гномик вылез на пустой желудок Сергея и начал отбивать на нем чечётку.
Нехорошее ощущение. И обедать ему тут же расхотелось.
Крутин отвернулся от телевизора.
— Ну что? Как вы это объясните?
Войцех Казимирович посмотрел на Сергея. Лицо его было бледным.
— Те люди, — сказал он. — В больнице… Я знаю их. Это «подземные».
— Какие подземные? — спросил Сергей. — Из ваших, что ли?
— Я же вам говорил. Наши «вокзальные», а «подземные»…
— Ну, понял-понял. Я имею в виду, такие же, как и вы.
Они что, под землёй живут?
— Да. В канализации.
При слове «канализация» гном так ухнул ногами по желудку, что Сергей вздрогнул всем телом. Опять эта канализация. Что-то не так. Что-то очень не так.
— …ни в коем случае не употреблять сырую, некипячёную воду из водопровода, — вещал второй из гостей — длинный, худой и с такой жёлтой кожей, как будто он испытывал на себе все инфекционные вирусы местного округа.
Юзек оставил в покое свои фужеры, увлечённый происходящим на экране.
Посетители в зале забыли о еде и все как один тоже уставились в телевизор.
— Ну, ручаться не могу, — сказал Войцех Казимирович, возвращая Сергея к разговору. — Может, там есть и другие, но из тех людей, что сейчас показывали, большая часть мне знакома.
— Что же это происходит? — спросил Крутин. — Что за вирус?
Шурик участия в разговоре не принимал, поглядывая то на них, то на телевизор.
Войцех Казимирович побарабанил пальцами по столу.