Черный Дождь
Шрифт:
— Пи описалась, — сказала я, отвернув голову от его выпуклости.
Мой разум кричал мне убрать руки от его обнаженной груди, но они не слушались. То же и с моими глазами. Они продолжали смотреть на мои руки, прикасавшиеся к нему. По крайней мере, это было лучше, чем его промежность. Секунды молчания, пока мы стояли прижавшись друг к другу, закончились, когда я кое-что поняла.
Руки Блейка тоже были на мне. Осознание этого ударило меня, когда я поняла, что он касался моего тела у края футболки. Его большие пальцы гладили мою кожу, и я резко отскочила назад, и споткнувшись
Думаю, я все-таки закрыла глаза, когда он наклонился и потянул меня вверх. Я облизала губы, проглотила сухой комок и обошла его.
— Вам не стоит разгуливать в таком виде, — отчитала его я.
Блейк слегка фыркнул.
— Это ты в футболке и трусиках.
— Ох, да, но я не ждала, что увижу вас тут.
— Это не важно. Я видел тебя, разгуливающей по дому в таком виде много раз. Камеры слежения.
— Но вы сказали, что виден только вестибюль, входная дверь. – Сказала я, натягивая вниз свою футболку.
— Нет, я сказал передние комнаты, вся эта территория, — Блейк взмахнул рукой, показывая мне, где я разгуливала, и он мог меня видеть. Здорово. Теперь он будет думать, что я делала это нарочно.
— Ладно, мы оба будем носить больше одежды. Спокойной ночи.
— Мы можем поговорить?
— Нет, сейчас середина ночи. Ваша дочь только что описалась в кровати. Если хотите, вы можете позаботиться об этом, — предложила я. Я не собиралась разговаривать с ним. Мои мысли и так были достаточно запутанными. Мне бы хоть с этим справиться.
— Я? И что мне делать? – растеряно спросил он, тыкая себя в грудь большим пальцем. В ту самую грудь, на которой совсем недавно были мои руки. Ту самую рельефную, обнаженную грудь. Ах.
— Забудьте. Я сама справлюсь, — сказала я, унося побыстрее оттуда свои ноги, пока какие-нибудь неизвестные эмоции не накрыли меня. Блин горелый…
Только когда я была уже в своей комнате и закрыла за собой дверь, я вспомнила, зачем я вообще туда пошла. Подождав пару минут, я выскочила, схватила простыни из бельевого шкафа, взяла чистую пижаму и бегом вернулась обратно.
Как только я переодела Пи и застелила чистые простыни, я легла рядом с ней и резко выдохнула.
Какого черта здесь только что произошло?
На следующий день Блейка нигде не было видно. Мы с Пи отправились к Мисс Бартли и купили новую книгу и коробку чернильных ручек, пообедали внизу в столовой и прогулялись по саду у бассейна. Пи очень быстро превращалась в нормального ребенка. Клянусь, она была самым смешным ребенком во вселенной.
Я до слез смеялась над ней, когда спросила ее, хочет ли она прогуляться к фонтану у парадного входа, чтобы загадать желание. Никто
— Нет, я уже делала это в 1954
— Что? – я так смеялась, что чуть не описалась. Я понятия не имела, откуда она этого набралась, но конечно была рада, что она дома.
Пи и я были в пижамах, готовясь уютно устроится на диване, когда Блейк вернулся домой, раньше, чем я ожидала. Пи встала с книгой в руках и уставилась на него снизу-вверх. Я улыбнулась тому, как она выглядела. Ее новая пижама, разрисованная рожками с мороженым, была ей слишком велика. Рукава закрывали ее пальцы, и она тащила штанины за собой. Я подняла одеяло, и она забралась ко мне на колени, уютно устроившись. Она посмотрела на Блейка своими большими глазами и вздохнула, когда он сел. Я никогда не узнаю, что было у нее в голове. Было похоже, что она желала, чтобы он не приходил домой.
Меня тоже не порадовало его раннее возвращение домой, я была в бешенстве, у нас были планы, а он их испортил. Мы собирались читать книгу, а потом Пи уснула бы на моих руках, пока мы смотрели по телевизору все, что она хотела посмотреть. Я обожала, когда она засыпала в моих объятьях. Мне очень нравилось, как она обхватывала меня своими маленькими ручками и ножками, когда засыпала.
Пи и я, обе уставились на него.
— Что делаете?
— Микки читает книгу.
— Она действительно много говорит, — отметил Блейк.
— Она, — сказала я, рисуя пальцами в воздухе кавычки, — находится прямо здесь. С кем вы разговариваете? Поговорите с ней.
Пи тоже наблюдала за ним, приподняв брови. Даже в три года она понимала, что он чувствовал себя не в своей тарелке. Ему здесь было не место, и он нам мешал.
— Что вы собираетесь делать на ее день рождения? Может мне стоит спланировать праздник для нее?
— Зачем? Кто придет? Она даже не будет знать, что происходит. Нам не это надо обсудить. Ты игнорируешь мое предложение.
– Вы идиот, и нет, оно прямо передо мной, занимает все мои мысли. Не переживайте, оно переливается яркими неоновыми цветами. Я не забыла, но оно не столько важное, как праздник на день рождение для Пи. Ей исполнится три года. Она должна получить подарки, и шарики, и клоунов.
— Я не юбю коунов, — напомнила мне Пи. Она не шутила. Боязнь клоунов была настоящей фобией. Именно по этой причине я избегала пересечения 3-й и Линкольн Стрит. Клоун, продававший там воздушные шарики, заставил Пи забраться ко мне на руки.
— Никаких клоунов, Пи, — пообещала я, сцепив ее розовый пальчик с моим. Она захихикала, когда я подергала их, словно в рукопожатии. Боже, как я любила ее.
— Я говорил тебе прекратить называть ее Пи. Ее зовут Лондон, — напомнил мне Блейк в миллионный раз.
— Почему?
— Почему что?
— Почему ее назвали Лондон? Откуда такое имя?
— Что ты имеешь в виду? Так ее назвала ее мать.