Чёрный хребет. Книга 3
Шрифт:
— А если и два, то какая разница? Мама сказала натаскать целую бадью, вам нужно десять как минимум. Не взваливай всю работу на Буга.
Ужасная актёрская игра. Просто ужасная. Когда Вардис исполнял главную роль в нашем деревенском спектакле, то выучил все реплики и даже сумел выжать слезу из местных жителей. Но сейчас, неподготовленный, он звучал до ужаса фальшиво.
— Цилия оставила их в кладовке, — говорит Вардис. — Бурдюки.
— Говорил же, надо дать им просушиться. Это кожа — она сгниёт без должного ухаживания.
Двойник направляется прочь из комнаты, но в дверях останавливается. Некоторое время между
— Я ненадолго отлучусь из Дарграга, а ты пока собирай ребят в новый поход.
— Что? Кого именно?
— Всех, — со смешком отвечает двойник. — Мы снова идём на Фаргар, но на этот раз мы сожжём всю деревню.
— Ты шутишь? — спрашивает Вардис.
— Почему все вечно задают мне этот вопрос? Я изменил своё решение: не нужно было оставлять Фаргар в покое — они представляют для нас слишком большую угрозу. Уничтожим его целиком, а всех, кто выживет, приведём сюда и поселим как рабов рядом с нами. В точности, как мы поступили с Гумендом.
— Но они же сражались рядом с нами…
— И поэтому мы позволим им добровольно сложить оружие и отправиться в плен. Мы же не кровожадные монстры.
С этими словами двойник уходит из комнаты, набирает бурдюков в сумку и идёт к колодцу, чтобы набрать побольше воды. Я же вылезаю из-под кровати и становлюсь рядом с ошеломлённым Вардисом. Брат совсем не понимает, что происходит. Без перерыва переводит взгляд то на меня, то на окно, где скрылся мой двойник. Забавно, что человек, у которого есть однояйцевый брат-близнец, удивляется двум одинаковым людям. Казалось бы, именно он должен легче других воспринимать происходящее.
— Вардис, — говорю. — Я не буду тебе сейчас всё объяснять.
Не буду говорить, почему я голый, грязный и с летучей мышью на руке.
— Прямо сейчас иди к Хобу и он тебе расскажет, что происходит.
Вардис стоит на месте как вкопанный. Приходится отнять у него ведро и поставить на пол, чтобы он, наконец, пришёл в движение.
— Буг наносит воды, — говорю. — Иди, не время лицом щёлкать.
Брат уходит в нерешительности, а я выхожу на улицу и подхожу к бадье. Мы обычно наполняем её утром, чтобы к вечеру вода нагрелась и можно было помыться перед сном тёплой, приятной водичкой. Однако сейчас я сразу опускаю грязную голову в холодную воду и некоторое время держу её там, наслаждаясь тем, как размягчается земля в моих патлах.
Мыла здесь нет. Знаю, что оно изготавливается из животного жира, но как именно — понятия не имею.
В Дарграге моются обычной водой, периодически очищают кожу скрабом из измельчённых рогов, семян или вовсе из песка. Часто им не попользуешься, но он приносит приятное чувство чистоты.
Очень быстро треплю волосы, чтобы они, если и не стали идеально чистыми, то хотя бы приняли нормальный вид. Этой же водой мою тело, чуть ли не сдирая с себя верхний слой кожи песком. У меня очень мало времени, поэтому насладиться процессом не получается. Привожу себя в нормальное состояние, под конец снимаю набедренную повязку и, пока вокруг никого нет, умываю перед, зад. Сейчас совсем не время стесняться.
Хума всё это время сидит рядом со мной и с интересом следит за процессом. Интересно, сможет ли она воспроизвести плеск воды?
— Пойдём, — говорю.
Беру мышь и захожу обратно в дом. С гигиеной покончено, осталось подобрать одежду. Надеюсь,
— Кушать подано, — говорит Хума.
— Потерпи немного, — отвечаю.
Чтобы подобрать одежду — недостаточно просто открыть шкаф и снять с вешалки подходящий наряд. Здесь у каждого человека — одни штаны, одна рубашка, одни сандалии. Если что-то порвёшь — зашивай. Протёр дыру — залатай. Запасных комплектов нет. Даже старая, из которой мы выросли — обменялись с соседями на что-то более полезное. Единственное, что мне подходит — мешковатая одежда моего отца. С недавних пор он стал младенцем и ему теперь без надобности ничего из личных вещей.
Только выгляжу я в ней как в просторном балахоне: Холган, до омоложения, был весьма крепким мужчиной, намного шире меня. Не таким, как Буг с Вардисом, всё же. Поэтому я чувствую себя в его рубахе, словно на меня накинули простыню и перевязали поясом.
Стань в профиль, оттяни штаны от живота и можно делать фотографию для рекламы средства быстрого похудения.
«Я сбросил тридцать килограмм, но по какой-то причине продолжаю ходить в той же одежде».
Наконец, я могу позволить себе расслабиться. Я больше не выгляжу как первобытный человек. Теперь я могу смелее ходить по Дарграгу, разве что стараться всегда быть подальше от двойника, чтобы нас не увидели вместе.
Беру в кладовке небольшой медный молоток и засовываю в штаны за спиной. Вот и оружие, которое проломит череп моего двойника.
Глава 9
Один удар, вот и всё, что мне нужно.
Подкрасться, занести оружие и ударить настолько сильно, чтобы острая часть медного молотка вошла как можно глубже в череп врага. Он не сможет замедлить время с проломленной головой. И когда работа будет выполнена, у меня появится время сколько угодно сожалеть о случившемся, пытаться понять, насколько это было необходимо.
Но сейчас у меня есть работа и эту работу надо выполнить.
Надеюсь, что мой удар окажется смертельным. Мозг человека на самом деле странная штука — он может сломаться от небольшого удара, может остаться невредимым, если прямо сквозь него пройдёт арбалетный болт. Чёрт возьми, человеку можно вырезать половину мозга и он будет продолжать жить дальше. Здесь всё зависит от удачи и я надеюсь, что она будет на моей стороне.
Неожиданность и проломленная голова — вот мои инструменты. Можно было бы подкараулить ублюдка на открытой местности и неожиданно выстрелить в него из баллисты, чтобы наконечник стрелы разорвал ему грудь на куски, но это слишком сложно и наверняка не получится.
Молоток — гораздо надёжнее. Многофункциональный инструмент для строительства и убийства злобных двойников.
— Тише, — шепчет Хума.
Мышь чувствует моё напряжение и ей самой от этого неуютно.
— Молчи, — говорю. — Нам нельзя выдать своего присутствия.
Входная дверь у нас открывается внутрь и днём мы обычно оставляем её раскрытой на распашку, а проход закрываем тонкой льняной занавеской, чтобы мошки не летели. В этом мире тоже существуют комары, или их аналоги. Жизнь везде действует по одному принципу: если есть еда, появится существо, которое будет её есть. Даже если еда — другой живой организм.