Чёрный хребет. Книга 3
Шрифт:
Зато голоса уже повторяет превосходно.
— Блядь, — шепчет Хума моим голосом и слетает с плеча.
— О, нет-нет-нет, — говорю. — Ты никогда не будешь произносить это слово.
— Блядь, — повторяет летучая мышь.
— Это плохое слово. Не надо его использовать.
Чувствую себя родителем, который случайно ругнулся при ребёнке и теперь очень боится, как бы оно не вошло в его обиход. Хорошо хоть, летучая мышь не отправится в детский сад разносить мою секундную слабость среди других детей. И мне не будут звонить разгневанные
— Хума, — говорю. — Ты видишь следы?
Сначала мы видели на песке отпечатки ног двойника, а затем потеряли. Можно было бы решить, что он идёт вовсе не к Гуменду, но скорее всего он просто выбрал другую дорогу. Надеюсь, что она будет гораздо длиннее, чем та, по которой двигаемся мы.
Иду дальше, погрузившись в размышления, когда замечаю впереди нечто странное.
Девушка с чёрными волосами, именно её я видел в доме старика, прежде чем она испарилась. Стоит на моём пути, облокотившись на камень. Картина выглядит настолько противоестественно, будто её вырезали с роскошного костюмированного бала и прифотошопили к окружающему пейзажу. Красивое, дорогое платье, изящные туфли, макияж. До сего момента я думал, что в этом мире вообще не существует макияжа. Она настолько плохо сочетается природой вокруг, что я несколько раз моргаю, чтобы прогнать мираж.
Завидев меня, она отходит от камня и ждёт, скрестив руки на груди. Я крепче сжимаю молоток в правой руке и рукоять ножа на поясе.
Я не знаю, кто она, и чего от неё ожидать. Поэтому сразу нужно относиться к ней, как к угрозе.
— Какой же молодой, — произносит девушка, когда я оказываюсь достаточно близко. — Каждый раз удивляюсь. И животинка с тобой.
Она протягивает руку, Хума тут же принимается её обнюхивать. Отхожу на шаг, чтобы не дать незнакомке прикоснуться к летучей мыши.
— Мы знакомы? — спрашиваю.
— Нет.
— Тогда что тебе от меня надо?
— Вопрос не в том, что тебе нужно, — говорит. — А что ты хочешь. Или точнее, чего захочешь.
Никогда не любил людей, которые говорят загадками. Если хочешь донести какую-то мысль, расскажи её так, чтобы собеседник понял. Иначе не он тупой, а ты.
— Говори нормально, — отвечаю. — Не надо мне здесь пространных философских рассуждений.
Девушка подходит ближе, но я выставляю перед собой нож, остриё которого касается её платья. Она разглядывает моё лицо и слегка улыбается. У меня странное ощущение, будто она меня не просто знает, а очень хорошо знает.
— Я знаю, куда ты идёшь, — говорит.
— Да? Может поделишься?
— Ты идёшь вершить месть, но ты кое-что должен знать. Когда ты занесёшь руку и готов будешь ударить, вспомни мои слова.
Она подходит ближе, из-за чего мне приходится отодвинуть руку с ножом. Она глубоко вдыхает, а затем начинает говорить с таким видом, будто читает заклинание:
— Иногда усилий человека бывает недостаточно, каким бы сильным он ни был.
Стою и жду продолжения, однако его, очевидно, не будет.
— Это всё? — спрашиваю.
— Всё, что тебе стоит знать.
Бессмыслица
Девушка обходит меня с левой стороны, будто собирается обойти вокруг. Поворачиваюсь, чтобы встретить её с правой, однако её рядом уже нет: лишь веер из чёрных лепестков опадает на землю. В прошлый раз я не придал особое значение её исчезновению, поскольку вокруг было слишком много странных вещей, но теперь я понимаю, что у неё наверняка Дар. И не самый простой.
Иду дальше и пытаюсь понять, зачем она появилась. Зачем сказала нелепицу, которую даже произносить не имеет смысла.
Ответа нет.
Чёрт с ней.
Весь оставшийся путь до Гуменда мы с Хумой преодолеваем за один переход без единого привала.
Солнце отчаянно старалось нанести мне солнечный удар и одновременно оставить ожоги на неприкрытых участках тела. Путешествовать в полдень — верный признак идиота, который не дружит с собственной жизнью. Однако у меня были веские причины продолжать идти вперёд. Пот течёт градом собственные волосы кажутся ужасающе горячими, но я иду и не собираюсь останавливаться.
Лишь у Гуменда я позволяю себе минутную передышку.
Уже вечер и солнце клонится к горизонту.
— Кто идёт? — кричит человек, выглядывая над вратами.
Я узнаю рыжую голову мужчины, имени которого не запомнил. Он участвовал в турнире по шашкам и выбыл в первом раунде. Он же первым получил ранение, когда началась потасовка.
Приближаюсь в молчании, с поднятыми над головой руками.
— Гарн? — удивлённо спрашивает мужчина.
Хорошо, хоть не орёт на всю деревню.
— Я пришёл к Майре, — говорю.
— Но ты же совсем недавно уже входил…
Гадство, значит двойник уже тут. Как бы я ни желал его обогнать по пути в Гуменд — у него была слишком большая фора. Надеюсь, Майра ещё жива.
— Теперь вхожу снова, — говорю.
Пришлось выдумывать нелепую историю, как я вышел через другие врата и обошёл деревню по кругу. Выполнял поручение старосты по проверке безопасности периметра.
Мужчина пускает меня внутрь и я тут же иду к дому Майры, обходя его со стороны, чтобы никто, находящийся внутри, не заметил моё приближение. Внутри пульсирует ощущение чего-то нехорошего. И нехорошее действительно происходит: мой двойник и Майра сидят на пороге дома, прислонившись друг к другу плечами. Кажется, я успел вовремя.
— Я так рада, что ты пришёл, — произносит девушка и легонько толкает лжеменя.
Очень добрый, дружеский жест, от которого у меня внутри всё закипает. Этот человек пришёл убить её, а она даже не подозревает об этом. Урод решил не трогать никого из нашей деревни, а вместо этого лишить жизни девушку… она ведь не из «наших».
— И я рад, — отвечает двойник. — Я тщательно обдумал твоё предложение и решил согласиться.
— Какое именно?
— Ты сама знаешь.
— Нет, ты скажи, — игриво произносит Майра.