Чёрный хребет. Книга 3
Шрифт:
— Майра, — говорю. — Ты знала, что у Даров помимо обыкновенной силы есть… особенная, очень сильная? Красная, например, действует быстро и бесконечно, если преподнести духу жертву.
— Конечно, — отвечает девушка. — Я не только могу видеть глазами коракса, но и глазами вообще любого существа, если… пообещаю разрушить свой дом до основания. Странная плата, знаю, но могучий дух ненавидит людей и их поселения.
Разрушить собственный дом… совсем малая плата по сравнению с обещанием собственноручно отправить на тот свет близкого человека. Но и услуги
— Так вот. Особенная способность бордовой жемчужины заключалась в убийстве близкого человека. Кто бы из нас ею ни воспользовался, задолжал убийство старухе, которая её выдала. Старуха… так я называю могучего духа… Потому что она на самом деле старуха.
— Какая ещё старуха? — спрашивает двойник, притворяясь, что понятия не имеет, как работает бордовая жемчужна.
— Ты и сам знаешь, — отвечаю. — Неуклюжая попытка взвалить вину на меня.
— То есть один из вас хочет убить меня? — спрашивает Майра.
— Никто из нас не хочет. Но одному из нас это необходимо сделать.
— Погодите…
Глаза девушки расширяются. Она поворачивается к голому двойнику и смотрит на него со смеюсь удивления и злости.
— Ты хотел убить меня? — спрашивает. — Ты пришёл к моему дому, наврал о том, что хочешь остаться жить со мной, хотя прежний Гарн не проявлял такого желания. И всё ради того, чтобы напоследок затащить меня в постель?
— Это не я, — взвизгивает двойник. — Это я — настоящий Гарн.
— Ты врёшь. Как бы грустно это ни звучало, но Гарн, которого я знала, никогда бы не остался здесь.
Знал же, что Майра всё поймёт. Гляжу на её свирепеющее лицо и тепло разливается по всему телу. И чтобы добить моего двойника, завершаю решение верховного суда финальным аккордом.
— И в смертной схватке с целым морем бед, — провозглашаю. — Покончить с ними? Умереть? Забыться. И знать, что этим обрываешь цепь… Сердечных мук и тысячи лишений, присущих телу. Это ли не цель желанная? Скончаться. Сном забыться. Уснуть… и видеть сны. Вот и ответ. Какие сны в том смертном сне приснятся, когда покров земного чувства снят. Вот в чём разгадка. Вот что удлиняет несчастьям нашим жизнь на столько лет…
Никто в этом мире не знает стихов и никто не притворится мной, пока со мной багаж поэзии на все случаи жизни. Обычно я читаю их захмелев, но в этом случае они подходят как нельзя к месту и звучат как похоронный гимн для моего врага.
Стихи возрастом в несколько веков, один только перевод которых был произведён ещё до моего рождения. Могучий удар сквозь года.
Если прежде Майра сомневалась, правильное ли она сделала заключение, то сейчас все сомнения отпали. Перед девушкой сижу я, который пришёл её спасти. И мой двойник, которому вздумалось сначала удовлетворить желания плоти, а затем совершить тягчайшее из преступлений.
— Тебе конец, — говорит Майра. — К сожалению, я не старейшина деревни и не могу отправлять людей на пику по своему желанию, но сейчас я схожу за своим дядей и мы быстро найдём для тебя одну.
Девушка выходит из дома, а я остаюсь наедине с двойником.
Маски сброшены.
Мы снова — два человека, ненавидящие друг друга больше всего на свете.
— Доволен? — спрашивает сквозь сжатые зубы. — Сначала забрал моё тело, а теперь и это стремишься уничтожить.
— Если ты хотел решить дело миром, — говорю. — То у тебя были все шансы сделать это в Гуменде. Но ты выбрал дорогу насилия, так что не удивляйся, что она свернула под неожиданным углом.
— Ты хоть знаешь, каково это? Годами сидеть в своём собственном теле и не иметь возможности двигаться? Следить, как кто-то живёт вместо тебя, пока ты наблюдаешь за всем со стороны?
— Не знаю, но я в этом не виноват.
— А кто виноват?
— Понятия не имею! — кричу. — Хочешь кого-то обвинить? Обвини существо, что меня сюда закинуло! Идиот, тупица. Винишь стрелу, засевшую в теле и отказываешься замечать стрелка, что её выпустил. Вот в чём твоя проблема. На всём свете не сыщешь такого кретина!
В ярости двойник начинает дёргаться на стуле, прыгает на ножках, я поступаю также. Если мне удастся сломать стул раньше, чем вернётся Майра, этого урода на пику поместят по частям.
Затем происходит и вовсе странное: тело двойника начинает искривляться, конечности изгибаются под странным углом, а кожа покрывается шерстью. За несколько мгновений он превращается в большого четырёхглазого волка, по прежнему привязанного к стулу.
— Майра! — кричу.
Оскаленная пасть с острыми зубами впивается в верёвки, что сковывают мохнатые лапы. Майра привязала нас к стульям, забыв забрать жемчужины: я чувствую чёрную у себя в кулаке. Если этот ублюдок разорвёт путы и приблизится, я высосу все его годы до последнего и плевать на цену, которую придётся заплатить.
— Майра! — кричу. — Он вырывается!
Одна лапа уже на свободе, вторая в процессе.
Вокруг раздаётся шум, люди выбегают из соседних домов. Уже поздний вечер: многие в трусах, женщины в простых накидках. Выглядят как привидения, выплывающие из своих укрытий.
Прыгаю, падаю на пол, больно ударяюсь предплечьем, но продолжаю извиваться, стараясь оказаться на свободе. Крепко же она нас связала.
Волк разгрызает путы, встаёт на четыре лапы и смотрит в мою сторону. Он тоже знает, что у меня в руках чёрная жемчужина, поэтому боится атаковать. В нашей с ним схватке не будет победителя — лишь два проигравших
С рыком он выпрыгивает в окно и исчезает вне поля зрения.
Кажется, я знаю куда он направится дальше.
В Дарграг. Ему не удалось убить Майру, но старуха Чеактайс ждёт свою плату и двойник непременно её предоставит.
Глава 13
Катаюсь по полу в попытках снять верёвки. Ничего не получается.
Майра появляется через минуту после исчезновения двойника. Она переводит взгляд с меня, брыкающегося на боку, на пустой стул неподалёку. Разгрызенные верёвки лежат в стороне.