Черный код
Шрифт:
Я перепроверила очередность показа образов, выдохнула и захлопнула ноутбук. Вот и все. Моя работа с объектом завершена, нужные видения залиты, сохранены и сейчас автоматически будут копией направлены на сервер Центра Научных Технологий, где их проверит и внесет в базу данных куратор. После этого нам останется встретиться еще раз для последней процедуры — очищения моей памяти. Небольшая совместная работа, чтобы образы начали тускнеть и пропали. Иначе, если не разгружать мозг, рано или поздно перцептору можно сойти с ума.
Я закрыла глаза, не в силах поверить, что это не сон. Все-таки заседание состоится.
Я покосилась на газету, оставленную кем-то на столе. «Лица наших новых героев», — гласил заголовок статьи на первой полосе, а ниже шел красный прямоугольник вместо фотографии. Я успела бегло пробежаться взглядом по строчкам, пока ждала загрузки образов. Волнения, поднявшиеся в народе из-за убийства Соловьева, постепенно отступали перед шокирующими новостями, вот почему скорейшее заседание становилось для Макса вопросом жизни и смерти. Пока его окончательно не погребли в стенах лаборатории, пока оставались недовольные, требующие решения его судьбы — мы могли бороться. Правда, я не знала, насколько вопрос освобождения Макс поможет ему избежать вовлечения в программу. О плохом боялась просто думать.
Общественность, тем временем, все больше интересовалась, сколько людей прошло новый отбор, кто они, как их зовут и чем они занимались в «прошлой» жизни. Я понимала, что ответов придется ждать очень и очень долго. Кто знает, как много времени потребуется, чтобы обучить новичков управлять их способностями? Тем более, что не сам разработчик будет этим заниматься. Что-то подсказывало: не выгорит это дело. Незаменимых людей не бывает, но Соловьев доказал, как непросто его заменить.
Впервые мне пришла в голову мысль, что он сам мог иметь определенную способность. Способность создавать вот такие программы, направленные на поиск людей со сверхвозможностями. Никто больше не понимал, как ему удавалось подбирать звуковые и световые частоты, вызывающие реакцию у той или иной группы. Видимо, пользовался своим даром, ничуть в этом не отличаясь от подопытных. А если бы однажды профессор смог создать программу, определяющую таких же, как он сам? Что наступило бы в мире? Хаос от скопления и одновременной активизации блестящих умов? Или всеобщее процветание и благоденствие, так как совместно эти умы сотворили бы нечто непостижимое и выдающееся?
Одно я знала точно: вряд ли кто-то сумел бы создать программу, отменяющую в людях человеческий фактор. А раз так, то даже самая гениальная, гуманная и перспективная программа грозила обернуться всемирной войной. Об этом я и собиралась поведать своим слушателям. О страхе, который видела в глазах Макса, когда спрашивала о будущем. О грузе, который взял на себя один человек, чтобы спасти мир.
Я поднялась, отключила ноутбук и сунула его подмышку. Вышла в коридор, но, проходя мимо дверей бывшего кабинета Марго, невольно замедлила шаг. Эх, Маргарита Анатольевна! Суд над ней,
Оставалось гадать, что толкнуло ее предать и подставить меня? Продумать план, подкупить охрану в лаборатории, замести следы — все это не походило на сиюминутное желание. Тут требовалась подготовка. Захотела ли Марго красивой жизни, узнав, что Андрей Викторович замыслил подобное? Решила пойти по его стопам? Поняла, что без него долго не продержится на своем месте? Боялась, что все развалится, лаборатория изживет себя и будет расформирована, а сама Марго останется не у дел? Ведь почувствовав вкус власти, посидев на важной ответственной должности, очень не хочется терять то, к чему привыкла.
Я искала для Марго оправдания, но в глубине души жалела, что так глупо попалась. Купилась на тщательно продуманную ложь, на заверения в остром чутье и нетривиальном складе ума, а на самом деле, ни в том, ни в другом себя не оправдала. И решение загадки Макса тоже бы не нашла, если бы не случай. Явно не запланированный им, потому что такой человек, как Макс, не позволил бы себе афишировать способности и постарался бы избежать опасности, о которой знал заранее.
Но он не знал, что программа «Красный код» стартует, и это снова возвращало меня к размышлениям о том, с какого момента все пошло не так…
С этими размышлениями я и добралась до здания суда. Увидев перед входом толпу, тут же свернула в уже знакомый переулок и позвонила Вронской, чтобы та встретила. Адвокат не подвела, ждала меня у служебных ворот, цепким взглядом впилась в ноутбук.
— Все готово? — спросила она вместо приветствия.
— Да, — кивнула я и услышала, как за спиной охранник захлопнул створку. — До сих пор восхищаюсь, как вам удалось отвоевать Максима у науки?
Пока мы пересекали дворик на пути к зданию, старуха пожала плечами и ускорила шаг.
— Не знаю, получилось бы у меня, если б не… Григорович, — поймав мой удивленный взгляд, Вронская ухмыльнулась, — да-да, этот пес блохастый вышел из себя, ведь у него из зубов выдрали сахарную косточку, которую так хотелось погрызть. Поэтому мы с ним объединились и вдвоем надавили на все рычаги. На время заключили перемирие. Не смотрите так, Анита, мы уже снова по разные стороны баррикад.
Я только покачала головой. Вронская — хитрая лиса! Знает, когда ударить, а когда приласкать. Если ее влияние на Макса было столь велико в юности, то теперь понятно, откуда у него такие способности к дипломатии. А может, и Дашино умение манипулировать имеет те же корни?
— Правда, заседание будет закрытым, — продолжила адвокат.
— Но люди у входа. — озадачилась я, но она оборвала меня жестом.
— Никто не пустит их дальше дверей.
— А родственники?
— Вы о Дарье? К сожалению, ей тоже не разрешили. И прессы не будет. По окончании вас, скорее всего, попробуют выследить журналисты, чтобы заставить дать интервью. Будьте осторожны, а лучше воспользуйтесь машиной, которую я заказала для вас.
— С охраной? — рассеянно поинтересовалась я, ничуть не огорчившись новости, что выступать придется для пустого зала.