Черный код
Шрифт:
Действительно, это было так. Макс пользовался преимуществами своего дара, когда отразил атаку наемников Татарина, напугал конкурента непредсказуемостью, явившись к нему с мертвыми телами. Какая сила воли стояла за тем поступком — уже другой вопрос.
Судья отложил ручку и сплел пальцы в замок. Я взглянула на Вронскую: старуха прищурилась. Давно уже подозревала нечто подобное? Скорее всего, так и есть.
— В некотором роде я тоже по долгу службы бывала в шкуре провидца, — я поежилась, вспоминая тот момент, когда видела в сеансе убийство Соловьева. — Приходилось расследовать обстоятельства смерти людей, а мне заранее было известно, что они уже мертвы. Но моделируя декорации, я видела их снова живыми, мысленно отсчитывала секунды до их гибели. Всем сердцем
Я опустила голову и нажала кнопку на клавиатуре ноутбука. На экран не смотрела, прекрасно знала, что там воспроизводится.
— Сейчас вы видите момент убийства профессора. Ничего нового, никаких расхождений с показаниями подсудимого, полиции и судмедэксперта. Количество выстрелов, характер ранений, положение тела, нахождение убийцы в момент смерти: вы видите, что все совпадает с полученным мной визуальным образом.
— Материал будет приобщен к делу, — заверил судья.
— Но это еще не все, — я снова встретилась с ним взглядом. — Признание подсудимого имелось с самого начала, но суд интересовали истинные мотивы. Минуту назад все присутствующие тоже могли почувствовать себя в некотором роде провидцами. Ведь всем было заранее известно, что профессор умрет, хоть на экране он появился живым. А теперь пусть каждый представит, что начнет видеть такие образы постоянно, и главные роли в них станут играть еще живые люди, которые пока не собирались умирать. А что, если это будут его близкие? Вдруг однажды он увидит, как умрет его вторая половинка? Или ребенок? Или родители? Он будет находиться в кругу родных, еще живых и здоровых, но при этом понимать, что скоро их не станет. Как много подобных видений может выдержать обычный человек прежде, чем сойдет с ума или захочет покончить с собой, лишь бы избавиться от навязчивой информации?!
— Это всего лишь предположения! — не выдержал Григорович.
Я украдкой посмотрела на Макса. Он успел выпрямиться, схватиться за прутья решетки и смотрел на меня так… в глубине его темных глаз пылало то ли восхищение, то ли облегчение, но ясным стало одно: он догадался, что я все поняла. Это придало новых сил.
— Не предположения, а пояснения к мотивам преступления, — парировала я. — Нормальный человеческий порыв — попытаться помешать несчастному случаю, который грозит близким. Отсюда вытекает следующий вывод: убивая профессора Соловьева, подсудимый пытался чему-то помешать. Но чему? Долгое время он не хотел признаваться, какие бы методы я не использовала. Но мне все-таки удалось найти первопричину.
В этот раз я посмотрела на экран после того, как нажала кнопку. Предыдущее изображение сменилось новым. Тем, из первого сеанса, когда я попала в заброшенный дом и осматривала его безжизненные помещения.
— Так как ранее мне не доводилось работать с людьми, наделенными способностями, отличными от моих, — принялась пояснять я, — то именно этот фактор и сбивал с толку долгое время. Оказавшись в смоделированной реальности, которая сейчас воспроизводится на экране, я опиралась только на имеющийся опыт. Сразу насторожилась, когда мы с объектом слишком легко вошли в контакт. Но, конечно, предположила, что нахожусь в его фантазиях. Ведь этот дом реально существует, он не разрушен, находится в нашем городе, и в нем по-прежнему живут люди. Гораздо позже я узнала его, вспомнила двор. В этой квартире мы жили с родителями, когда я была совсем маленькой, но потом переехали. Поэтому и не удалось восстановить в памяти мгновенную связь. Помогли качели.
На экране как раз демонстрировался вид из окна и те самые проржавевшие качели внизу на площадке между многоэтажками.
— Теперь я могу найти объяснение странным ощущениям чересчур быстрого установления контакта. Подобное, хотя и иное по своей природе, слияние происходит между двумя перцепторами. То есть, в нашем случае, я просто зафиксировала признак контакта с другим человеком, наделенным сверхспособностями. Получается, что
Я обвела взглядом притихших участников процесса. Каждый смотрел на экран так, будто не мог поверить глазам.
— Как, спросите вы? — усмехнулась я. — Как может быть воспоминанием то, чего не существует на самом деле? Любой перцептор, конечно, первым делом спросил бы, как возможен показ воспоминания при первом же контакте, но тут я пояснила бы, что наличие особых способностей упрощает слияние подсознаний. А что касается увиденного… это было то самое видение нашего с вами будущего. Тот мотив, из-за которого умер профессор Соловьев. Максим Велс видел заранее, как наступит конец человечества.
— Не могли бы вы выражаться яснее? — нахмурился судья.
Я пожала плечами и вынула из кармана помятый листок.
— Можете тоже приобщить это к делу, если потребуется. Список дат, и самая последняя проставлена на восемь лет вперед. Думаю, это и есть тот Судный день, результат которого пришел в видениях моему объекту. Теперь очень легко провести параллель между апокалипсисом и профессором Соловьевым, если вспомнить тягу последнего к научным разработкам. Я не сомневаюсь, что он продолжил бы изобретать новые программы, пока однажды не создал бы эту. Я бы условно назвала ее, ну пусть хотя бы «Черный код», потому что черный — цвет траура, а насколько видно по ситуации, умерли все.
О сотрудничестве профессора с иностранными шпионами решила не упоминать. Это вызвало бы кучу ненужных вопросов, а мне хотелось сформировать однозначное впечатление. К тому же, я почти не сомневалась: отправься Соловьев работать за границу или останься на родине — рано или поздно «Черный код» бы создали и запустили.
А может, государства бы объединились и решили внедрить новую программу на территории сразу нескольких стран? Что, если всему земному шару грозило бы вымирание вследствие всего одной человеческой ошибки? А в том, что вышла бы ошибка, я уже убедилась.
Мучило любопытство: кого планировал найти профессор, создавая такую программу, как «Черный код»? Предположение на ум приходили разные: либо Соловьев мечтал обнаружить сразу несколько способностей в одном человеке, либо искал не просто сверх, а супер-мега-сверхумения. И в том, и в другом случае мозг попавших под опыты невинных жертв, скорее всего, не выдержал бы нагрузки. Одним махом профессор просто убил бы всех.
Когда я представляла, как сотни, тысячи, десятки тысяч людей в городах по всей стране истекали кровью и умирали во время проведения программы, мороз ледяной лапой сковывал сердце. Получается, что и сами исполнители бы погибли, запустив шумовой и световой эффект. Ужасный скрежет бы длился и длился, пока последние умирающие бились в агонии, не догадываясь, что не осталось никого, кто мог бы их мучения прекратить.
В это время на экране появились бывшие перцепторы из моей Десятки. Точнее, те нелюди, в которых они превратились.
— Хотя кое-кому удалось бы выжить, — встрепенулась я. — Известно, что программа никак не влияет на ту группу людей, которая не является ее целью.
Женщина, которой стало плохо в дорожной «пробке» во время старта «Красного кода» стала живым подтверждением моих слов, и я сама себе кивнула. Ведь на меня шумовой эффект не подействовал.
— Перцепторы бы выжили, потому что программа больше не искала им подобных. Подозреваю, что провидцы не погибли бы тоже. В этом видении появляется земля будущего во всей красе. Земля, которую населяют исключительно люди со сверхспособностями… оставшиеся в меньшинстве. Их количества не хватает, чтобы обслуживать заводы, фабрики, а, значит, в этом мире постепенно закончится все, производимое в промышленных масштабах. Электричество и газ перестанут поступать в дома. Мы все одичаем и вернемся к доисторическому существованию. Я говорю «мы», потому что меня бы эта программа не коснулась. И подсудимого тоже. А вас? А ваших близких? Получается, подсудимый убил профессора не ради себя. Ради каждого простого человека.