Черный Красавчик (с иллюстрациями)
Шрифт:
– На луг, сэр, на луг свернула! Мне этот луг был хорошо знаком:
неровная почва, поросшая клевером с темно-зелеными кустиками и терновником, между которыми по низинам, испещренным муравейниками и кротовыми норами, росла мягкая травка. Я сразу понял, что Лиззи не могла с прежней резвостью нестись по этим неровностям: никто бы не смог.
Свернув на луг, мы сейчас же увидели зеленую амазонку леди Анны. Наездница потеряла шляпу, и ветер разметал ее длинные каштановые волосы. Она сильно откинулась назад, изо всех сил стараясь удержать Лиззи, но было видно, что ее силы уже на исходе, хотя и Лиззи, как я и предполагал, сбавила ход, так что появилась возможность догнать ее.
Пока мы скакали по дороге, Блентайр предоставил мне полную свободу, теперь же он наметанным глазом выбирал путь, направляя меня легкой рукой, и делал это столь умело, что я мог идти с прежней резвостью и сократить расстояние до Лиззи.
Примерно посредине луга виднелась широкая свежевырытая канава, по обе стороны которой высились кучи сырой, только что вынутой земли. Я думал, что препятствие наверняка остановит Лиззи, но нет! Она перемахнула через канаву, споткнулась о комья и свалилась.
– Ну, Ветер, выручай! – застонал Блентайр.
Он дал мне строгий повод, я хорошенько подобрался и одним сильным прыжком перенесся через канаву и кучи земли.
Моя бедная молодая хозяйка лежала ничком, уткнувшись лицом в траву. Блентайр упал на колени рядом и стал звать ее по имени, но она не отзывалась; он осторожно перевернул ее на спину: в лице ни кровинки, глаза закрыты.
– Анни, милая Анни, отзовись! Нет ответа.
Блентайр расстегнул амазонку, ослабил воротничок, ощупал ее кисти и ладони, потом встал на ноги и в отчаянии огляделся по сторонам. Не слишком далеко от нас двое мужчин, резавшие дерн, увидев лошадь без седока, кинулись ловить ее.
Блентайр крикнул, чтобы они подошли. Старший из них пришел в ужас при виде леди Анны.
– Умеете ездить верхом? – спросил Блентайр.
– Наездник я плохой, сэр, но ради леди Анны готов и головой рискнуть: она так много сделала прошлой зимой для моей жены!
– Садитесь на этого коня, мой друг, ваша голова останется цела, скачите за доктором, скажите ему, чтобы приезжал безотлагательно, оттуда отправляйтесь в замок, расскажите обо всем, что видели, попросите прислать карету с горничной леди Анны и с кем-нибудь для помощи. Я буду здесь.
– Хорошо, сэр, я сделаю все, что смогу, и буду Бога молить, чтобы милая леди поскорее открыла глаза!
Он повернулся к своему напарнику и сказал:
– А ты, Джо, сбегай за водой и скажи моей жене, чтобы она как можно быстрей была около леди Анны!
Он кое-как вскарабкался в седло и, стукнув меня пятками по бокам, направил в объезд канавы.
– Но! Но! – покрикивал он.
Сначала его сильно беспокоило отсутствие кнута, но я шел так ровно, что он забыл о кнуте, сосредоточив все помыслы на том, как бы удержаться в седле и держать поводья. Он мужественно справлялся со своей задачей. Я, по возможности, старался даже не качнуть его, но почва была трудной, и раз или два он крикнул:
– Тпру!
Наконец, мы выбрались на дорогу, и все пошло проще. Он добросовестнейшим образом выполнил поручения и у доктора, и в замке. В замке ему предложили выпить рюмочку, но он отказался.
– Нет, нет, – сказал он, – я хочу поскорей вернуться на место происшествия и если пойду напрямик, полями, то буду там раньше, чем приедет карета.
В замке была большая суматоха, так что меня просто отвели в стойло, поспешно расседлали и набросили попону.
Рядом срочно седлали Джинджер для лорда Джорджа и готовили карету; скоро я услышал, как она выезжает со двора.
Прошло немало времени, прежде чем Джинджер возвратилась в конюшню и мы с ней остались наедине. Вот что она мне рассказала:
– Я не так уж много узнала: я скакала во весь опор до самого луга, где мы оказались одновременно с доктором. Рядом с леди Анной сидела на земле какая-то женщина, положив ее голову себе на колени. Доктор влил лекарство леди Анне в рот, но единственные его слова, которые мне удалось разобрать, были: она жива. После этого меня отвели в сторонку, а леди Анну уложили в карету, и мы все возвратились домой. По дороге один джентльмен остановил моего хозяина и спросил, как дела, на что хозяин ответил, что надеется на отсутствие переломов, однако леди Анна пока не разговаривает.
Когда лорд Джордж брал Джинджер на охоту, Йорк с сомнением качал головой, он считал, что непривыкшей лошади для первого выезда на охоту нужна твер– дая рука, не такая, как у лорда Джорджа, посредственного наездника.
Джинджер весьма понравилось ездить на охоту, но иногда я замечал признаки сильного утомления, когда она возвращалась, а изредка Джинджер даже покашливала. Охота возбуждала ее, и Джинджер радовалась возможности дать себе волю, но я не мог не испытывать беспокойства за ее состояние.
Через два дня после истории с леди Анной Блентайр пришел навестить меня, наговорил мне ласковых слов, приласкал, а лорду Джорджу сказал, что убежден: этот конь не хуже него самого понимал, какая опасность угрожает леди Анне.
– Я не смог бы его удержать, даже если бы пожелал, – говорил Блентайр, – впредь леди Анна должна ездить только на Южном Ветре.
Из их беседы я уяснил, что моя молодая хозяйка вне опасности и сможет скоро опять сесть в седло. Я был чрезвычайно рад доброй вести и предвкушал счастливые дни.
ГЛАВА XXV
Рейбен Смит
Теперь я должен рассказать о Рейбене Смите, который остался распоряжаться в конюшне после отъезда Йорка в Лондон. Трудно представить себе человека, который бы лучше знал свое дело и относился бы к нему с большим тщанием и прилежанием, чем он: когда с ним бывало все хорошо. Он любил лошадей, очень умело обращался с ними и не хуже коновала лечил лошадиные болезни, так как в течение двух лет работал у ветеринара. И кучером он был превосходным: отлично правил и четверкой, и упряжкой цугом, уже не говоря о парной. Рейбен Смит был красив, начитан и обладал приятными манерами. Мне кажется, его все любили – во всяком случае, его любили лошади. Можно было бы удивляться, что не он, а Йорк работает в замке старшим кучером, но дело в том, что при всех достоинствах у Рейбена был один, однако серьезный недостаток: он любил выпить. Он не относился к числу людей, которые постоянно пьют, нет, он неделями и даже месяцами воздерживался от спиртного, но потом срывался в запой. Это бывало ужасно: Рейбен позорил себя, терзал жену и надоедал всем, кто был вынужден общаться с ним. И все же, поскольку он был незаменим на конюшне, когда не пил, Йорк несколько раз скрывал его запои, но однажды Рейбену поручили привезти хозяев после бала, а он оказался настолько пьян, что был не в силах держать вожжи в руках, и один из джентльменов был вынужден сесть на козлы и доставить леди в замок. Был большой скандал, и Рейбена уволили, его бедная жена с маленькими детьми должна была оставить славный домик у парковых ворот, который занимала семья, и идти куда глаза глядят. Я узнал об этом от старого Макса, поскольку это было давно, а незадолго до нашего с Джинджер прибытия в замок Рейбена опять взяли на работу. Лорд В. был человеком мягкосердечным, Йорк ходатайствовал перед ним за Рейбена, который клялся и божился, что капли больше в рот не возьмет. Рейбен так честно держал слово, что Йорк счел возможным доверить ему все конюшенные дела на время своего отсутствия: ведь никто лучше Рейбена не справился бы с этой работой.