Черный лебедь. Романы
Шрифт:
Несмотря на закипавшую злость от принятого капитаном тона, он без возражений подчинился ей. Неожиданное нарушение их безмятежного спокойствия несколько озадачило его. К тому же, будучи человеком достаточно храбрым на берегу, майор испытывал пугающий холодок в сердце от чувства собственной беспомощности в чуждых для него делах и непонятных способах ведения боевых действий. Даже присутствие мисс Присциллы не ободряло его. А чувство ответственности за ее безопасность лишь увеличивало его трудности. Когда они уходили, стоявший поблизости матрос пробормотал, что их преследует Том Лич.
Вернувшись в большую каюту и снова глянув в кормовые окна на приближающегося противника, майор спрятал свой страх с весьма похвальной целью успокоить мисс Присциллу. Он постарался унять ее тревогу уверенностью, которой сам, однако, не испытывал.
А в это же самое время на квартердеке де Берни желал узнать, чего еще ждет Брансом, и категорически требовал зарифить марсели и привести «Кентавр» на ветер, чтобы в действие вступили пушки.
– Вы с ума сошли, - отвечал капитан.
– Он подойдет к нам, прежде чем мы сможем снова лечь на прежний курс.
– Так это потому, что вы слишком медлили и этим увеличили риск. Но сделать это необходимо. Теперь придется ставить все на шанс повредить его парусное снаряжение. Действуйте! Не надо рифить паруса, не теряйте времени. Кладите руль на ветер, а остальное предоставьте мне.
Колеблясь между инстинктивным желанием выполнить откровенно рискованный маневр и обидой, вызванной хвастливым тоном француза, капитан заупрямился.
– Убирайтесь с моего квартердека!
– взревел он.
– Кто командует этим судном, сэр, я или вы?
Де Берни схватил капитана за руку и указал на корму,
– Смотрите! Смотрите!
Пират опускал и поднимал свой фор-марсель, что означало приказ лечь в дрейф. Тотчас же сообразительный де Берни увидел возможность воспользоваться этим обстоятельством.
– Вот ваш шанс, капитан! Ниспосланный богом! Вам надо только сделать вид, что вы выполняете приказ. Он будет захвачен врасплох.
– Де Берни поднял руку, указывая на флаг Соединенного Королевства.
– Спустите флаг и ложитесь в дрейф поперек его курса. А затем предоставьте мне угостить его на траверсе полным бортовым залпом.
Однако капитан совершенно не разделял горячих надежд француза. Он был испуган этим предложением.
– Клянусь смертью господней!
– ответил Брансом.
– Он же потопит нас в ответ.
– Если я снесу ему ванты, он ни в коем случае не сможет развернуть свои пушки.
– А если вам не удастся?
– Все равно - хуже, чем есть, уже не станет.
Под воздействием черных требовательных глаз француза сопротивление капитана заметно слабело. Он и сам видел, что это был их последний отчаянный шанс, и выбора больше не было. Словно читая его мысли, де Берни снова начал убеждать:
– Ложитесь в дрейф, капитан.
– Да, да. Это, полагаю, единственное, что нам остается.
– Тогда за дело!
– де Берни спрыгнул на шкафут и снова исчез в люке, ведущем к нижней палубе.
Как раз в этот момент Том Лич в растущем нетерпении послал заряд картечи из своих пушек по центам «Кентавра», чтобы сделать капитана более сговорчивым. Из путаницы такелажа на палубу с грохотом обрушилась пара рей.
Находясь внизу, де Берни услышал глухой стук и понял, что произошло. Однако, это его совершенно не встревожило. Подобное происшествие, по его мнению, должно было лишь означать конец промедлениям и колебаниям капитана Брансома. Он приказал канонирам приготовиться, а сам, выхватив у одного из них фитиль, склонился к одной из пяти пушек левого борта в ожидании поворота «Кентавра».
Снова послышался орудийный гул, и судно содрогнулось от тяжелого удара в кормовую часть. «Кентавр» резко отклонился от курса, и де Берни отлетел к переборке.
Однако, он быстро пришел в себя, и на мгновение ему показалось, что его надежды осуществляются. Корабль ложился в дрейф. Он чувствовал, что судно поворачивало, видел убегавшую внизу воду. Но напрасно он ждал появления преследователя, одно только море было перед ним. И тогда, наконец, де Берни понял жестокую истину; ложась в дрейф, Брансом положил руль вправо. Проклиная его за глупость, он поспешил к кают-компанию, чтобы убедиться в своих подозрениях. Здесь ему открылось ужасное объяснение случившемуся. То ядро, попадание которого он почувствовал, по нелепой случайности разнесло в щепы румпель «Кентавра», выведя из строя рулевое управление. Словно не удовлетворившись поврежденными вантами, злой рок оставил судно без руля, и теперь оно направлялось туда, куда гнал его ветер.
Через кормовые окна де Берни увидел, как «Черный Лебедь» быстро приближался с наветренной стороны, готовясь к абордажу, и уменьшил парусность.
Брансом слишком долго выжидал, чтобы сделать единственное, что оставалось сделать. Один удачный выстрел мощной пиратской пушки сделал его беспомощным.
Канонир из кают-компании, крепкий светловолосый парень, повернул испуганное лицо к де Берни, подошедшему осмотреть повреждения.
– Мы разбиты, сэр. Теперь они, конечно, нас захватят.
На мгновение де Берни наклонился, разглядывая высокий корабль, бывший менее чем в 50 ярдах за кормой. Его худощавое смуглое лицо стало жестоким, а черные глаза - неподвижными и бесстрастными. Встав на колено рядом с медной пушкой, он стал ее наводить. Спокойный и неторопливый, он сделал это тщательно, понимая, что этот очень слабый шанс был единственным, которым еще располагал «Кентавр». На таком коротком расстоянии могло оказаться, что и маленькая медная пушчонка, прежде вызывающая у него презрение, станет эффективной.
Поднявшись, он взял из рук канонира тлеющий фитиль, раздул его, приложил к пушке и отскочил в сторону, избегая отдачи. Но как раз в момент выстрела «Кентавр», повинуясь порыву ветра, повернул корму на румб или два в подветренную сторону. «Кентавр» сделал в пустоту свой первый и последний выстрел.
Де Берни взглянул на канонира, сидевшего на корточках, и с горечью рассмеялся.
– Все, приятель. Все кончено. Сейчас забросят абордажные крючки, а затем...
– Он пожал плечами и выбросил в окно бесполезный фитиль.