Черный лебедь. Романы
Шрифт:
– Не могу поверить. Чтоб мне гореть в аду, не могу.
– И я тоже, честное слово, - сказал Воган.
Де Берни презрительно улыбнулся.
– Я же говорил, что такое может только во сне присниться. И, несмотря на все, это правда. Может быть, теперь вы поймете, почему я направлялся на Гваделупу, чтобы достать корабль, а затем на нем искать вас, чтобы вы могли принять участие в этом деле. Теперь вы поймете также, что я считаю нашу встречу здесь даром провидения, поскольку второй корабль, необходимый для этого предприятия, у нас под ногами.
Это был сомнительный довод, в котором два одинаково
Том Лич придвинулся ближе к столу и оперся на него голыми локтями.
– Расскажи-ка об этом побольше. Как тебе удалось узнать?
– Благодаря удаче, которую боги посылают тем, кого любят. И наша встреча - это вторая удача.
И он рассказал историю: гладкую, хорошо связанную и убедительную.
Месяц назад он с Морганом крейсировал у Каймановых островов. Морган в то время охотился за Томом Личем, и де Берни командовал одним из двух фрегатов, сопровождавших флагманский корабль сэра Генри. Однажды, на рассвете после штормовой ночи, в пяти или шести милях южнее Большого Каймана они натолкнулись на шлюп, настолько пострадавший от шторма, что его шпангоуты разошлись, и он быстро заполнялся водой. Времени у них хватило только, чтобы снять команду. Это были испанцы. Один из них был влиятельным лицом. Это был испанский офицер по имени Охеда, желавший во что бы то ни стало достичь Эспаньолы, куда и направлялся шлюп, когда шторм захватил его и сбил с курса. Желание испанца казалось еще более безнадежным вследствие серьезной раны, полученной накануне ночью. Упавшая нокрея пригвоздила его к палубе. Испанец клялся, что у него сломана спина. Во всяком случае, он сильно страдал физически и не менее сильно душевно из-за страха, что не доживет до прихода в Санто-Доминго и не сможет передать испанскому адмиралу сообщение чрезвычайной важности.
– Было естественным предположить, как предположил я, - сказал де Берни, - что сообщение должно быть действительно важным, если оно так заботило этого человека в его безнадежном состоянии. И вы поймете, как было возбуждено мое любопытство. Я предложил ему передать сообщение вместо него, если он доверит это мне, или отвезти письмо, если он таковое напишет. Он отверг мое предложение, что еще больше усилило мое любопытство. Но предложение написать письмо засело у него в мозгу. Позднее, убежденный, что конец его близок, он снова послал за мной и просил принести все необходимое для письма. Я с готовностью выполнил эту просьбу, не предполагая, что образованный и коварный дон придумал какой-то план. Он продиктовал письмо по латыни. Это было хитро придумано и могло вполне увенчаться успехом, если бы не мое любопытство. Я отдал письмо капитану шлюпа.
В тот же вечер дон спокойно умер. Он уснул вечным сном в убеждении, что его смерть не помешает выполнению долга. Весьма достойный джентльмен. Ночью с капитаном шлюпа случилось необъяснимое. Он упал за борт. По крайней мере, так предположили на утро, когда его не смогли найти. Поскольку о роковом письме никто кроме меня не знал, то несчастный случай не вызвал особого волнения, хотя капитана и жалели. Но письмо не было утеряно.
Рассказ де
– Лишь тогда я понял, какую шутку сыграл с нами умерший дон. Как бы то ни было, я человек не безграмотный, а когда-то мои познания в латыни были внушительными. Но в море такие вещи быстро забываются. Кроме того, дон использовал чистую и очень трудную латынь, ту, что ученые называют классической. Я ничего не смог понять кроме несколько римских цифр, которые принял вначале за даты, и нескольких отдельных слов. Но, вернувшись через неделю в Порт-Ройял, нашел знакомого французского священника, и он перевел мне документ.
Де Берни остановился и посмотрел на лица пиратов, на которых был написан живейший интерес.
– Вам, должно быть, ясно, как эти сведения попали ко мне, - сказал он.
– А завладев ими, я подумал, что пора, пожалуй, оставить Моргана и службу английской Короне. Но мне требовалась помощь в том, что я задумал, и я сразу подумал о тебе и о том, что вместе мы сможем снять богатый урожай. Старому Моргану я сочинил сказку, что после стольких лет бродяжничества соскучился по Франции и по дому. И тот, ничего не подозревая, отпустил меня. Я был уверен, что найду на Гваделупе немало французских искателей приключений, согласных пойти со мной, и корабль, который понадобится, когда найду тебя. И еще я подумал, что там смогу кое-что разузнать о твоем местонахождении. Как и Моргану, мне было известно, что последнее время ты продаешь там свою добычу.
Де Берни снова остановился и отпил глоток рома. Лич убрал со стола локти и заерзал на стуле.
– Да, да, - промычал он в нетерпении.
– Но что же там было написано?
– Ты это уже знаешь. Золотой флот с сокровищами, как я уже сказал, отправляется в Кадис через месяц, как только установятся пассаты. В письме сообщаются детали, которые должны убедить испанского адмирала в необходимости держать наготове два военных корабля, необходимых для усиления эскорта при дальнейшем плавании через океан в Испанию. Вот и все.
– Все? Ты говоришь, все? Но откуда выйдет этот флот?
Из определенного пункта между Кампече и Тринидадом.
Пират нахмурил лоб.
– Почему бы не сказать: между Северным полюсом и Южным?
– тон его стал раздраженным.
– Значит, ты не знаешь? Если так, то какова цена твоим сведениям?
Улыбка де Берни стала вкрадчивой.
– Можешь быть спокоен, я знаю. Но это мой секрет, и я открою его только своим компаньонам.
Он высек кремнем искру, раздул трут и, не обращая внимания на потерявших дар речи пиратов, приложил его к трубке.
– И еще одно, - добавил он.
– Я знаю, что на трех испанских кораблях будет немногим более двухсот пятидесяти человек. С двумя кораблями и твоими людьми мы бы не уступили им по силе.
– Не это беспокоит меня. Единственное, что я хочу знать, и притом немедленно, это где искать этот флот: на севере, юге, востоке или западе?
Де Берни покачал головой.
– Тебе незачем это знать, поскольку я здесь. Я приведу тебя к этому месту, как только между нами будет подписан договор.