Черный лед
Шрифт:
– Босх, – зазвучал в трубке другой голос. – Говорит заместитель начальника полиции Ирвинг. Где вы?
– В Мехикали.
– Я хочу, чтобы вы прибыли ко мне в кабинет завтра в восемь ноль-ноль.
Босх не колебался ни секунды, зная, что не может проявить никаких признаков слабости.
– Это невозможно, шеф. Я еще не закончил здесь несколько важных дел, поэтому вряд ли освобожусь раньше завтрашнего утра.
– Речь идет об убийстве вашего коллеги-детектива, Босх. Не знаю, понимаете ли вы это, но очень может быть, что вам самому грозит опасность.
–
Ирвинг пропустил его выпад мимо ушей.
– Вы отказываетесь подчиниться моему приказу?
– Послушайте, шеф, мне глубоко плевать на то, что вам рассказывает какой-то бармен. Вам же ясно, что я не делал этого.
– Я не говорил, что вас обвиняют, детектив. Тем не менее этот разговор заставляет меня предположить, что вам известно об этом деле гораздо больше, чем человеку, абсолютно к нему непричастному.
– Да поймите же, что ответы на множество вопросов – о Муре, о Портере и других – спрятаны где-то здесь, совсем близко! Их можно найти, поэтому я должен остаться в Мехикали.
– Я ошибся в вас, детектив Босх! – В голосе Ирвинга зазвенел металл. – Я дат вам определенную свободу, потому что мне показалось, будто вы обдумали свое поведение и сделали определенные выводы. Теперь я понял, что промахнулся. Вы снова обвели меня вокруг пальца, Босх. Вы…
– Я выполняю свои…
– Не перебивайте меня! Может, вам и не хочется выполнить мой приказ и вернуться, но не перебивайте меня. Не хотите возвращаться – прекрасно. И не надо. Только поразмыслите о том, Босх, что вы многое потеряете. Возможно, по возвращении у вас не останется даже того, что было раньше.
Когда Ирвинг положил трубку, Босх достал из ведерка вторую бутылку «Текэй» и, подойдя к окну, закурил сигарету. Угрозы Ирвинга не испугали его – во всяком случае, не так сильно, как, очевидно, рассчитывал шеф. Он мог бы отстранить его от дела дней на пять – такое Ирвингу вполне по плечу, – но Босх пережил бы это. Понизить же его не под силу даже Ирвингу – ему просто некуда сослать непокорного детектива, поскольку во всей лос-анджелесской полиции нет места хуже голливудского участка.
И вместо того чтобы сокрушаться о загубленной карьере, Босх задумался о Портере. Теперь смерть детектива должна стать главной темой его размышлений. Беднягу задушили стальной проволокой и бросили у какой-то помойки, но Босх почему-то не испытывал особого сочувствия к мертвому копу. Обстоятельства его гибели задели Гарри не так сильно, как он совсем недавно предполагал. Это был жалкий конец жалкой жизни, но Босх не ощущал печали. Портер совершил слишком много глупых ошибок; каждая из них могла привести его к гибели, и Гарри пообещал себе соблюдать предельную осторожность на пути к цели.
Потом он попытался сосредоточиться на Зорилло. Босх уже не сомневался, что дирижировал всеми событиями именно Эль-Папа. Наверняка это он послал наемного убийцу, чтобы надежно обрубить концы. С другой стороны, если Каппса и Мура прикончил один и тот же человек, что выглядело весьма вероятно, то было бы очень соблазнительно включить в число его жертв и Мура. И даже Ферналя Гутьереса-Лосу. Итак, допустим, что главный подозреваемый – это человек с тремя вытатуированными слезами. Означает ли это, что Дэнс тут ни при чем? Босх сомневался в этом. Из всех участников известных ему событий только Дэнс мог бы заманить Мура в «Убежище».
Раздумывая обо всем этом, Босх еще раз убедился, что поступил правильно, оставшись в Мехикали. Ответы на все вопросы здесь, а не в Лос-Анджелесе.
Отойдя от окна, Гарри открыл свой кейс и достал фотографию Дэнса, которую нашел в собранных Муром материалах. Перед ним был совсем молодой человек с обесцвеченными светлыми волосами, и хотя он по-взрослому хмурился, в лице его все еще сохранялось что-то мальчишеское, задорное. Но Дэнс пожелал подняться на ступеньку выше и отправился на юг искать свой шанс. Гарри понимал, что если Дэнс здесь, в Мехикали, то ему вряд ли удастся легко справиться с намеченной задачей. Скорее всего ему понадобится помощь.
Внезапный стук в дверь напугал Босха. Тихо поставив бутылку на пол, он взял с тумбочки револьвер и заглянул в дверной глазок. В коридоре он разглядел мужчину лет тридцати, черноволосого, с густыми усами. Босх видел его впервые в жизни.
– Si?
– Босх? Это Рамос.
Гарри, не снимая цепочки, открыл дверь и потребовал, чтобы тот предъявил какой-нибудь документ.
– Ты что, шутки шутишь? – возмутился Рамос. – Я не ношу удостоверения личности, во всяком случае – здесь. Меня прислал Корво.
– Откуда я знаю, что не Зорилло?
– Ты звонил на коммутатор оперативной службы в Лос-Анджелесе около двух часов назад и оставил свой адрес. Говорю тебе, впусти меня, если не хочешь, чтобы я объяснял, что к чему, стоя в коридоре.
Босх снял цепочку и снова приоткрыл дверь. Револьвер он держал в опущенной руке, прикрывая оружие бедром. Рамос прошел мимо него в комнату, выглянул в окно и начал расхаживать из стороны в сторону возле кровати.
– Ну и воняет у тебя тут, – сказал он. – Кто-то жарит тортильи из дерьма. Или на дерьме. У тебя не найдется еще пива? Кстати, если федералы поймают тебя с этой пушкой, могут возникнуть неприятности на обратном пути через границу. Между прочим, почему ты не остановился в Калексико, как велел тебе Корво?
Если бы перед ним был не полицейский, Босх заподозрил бы, что Рамос нанюхался кокаина. В конце концов он все же решил, что Рамос так взвинчен от чего-то другого, о чем он пока не знает. Сняв телефонную трубку, Босх заказал коридорному упаковку пива. При этом он не отрывал взгляда от своего странного гостя. Сунув револьвер за поясной ремень, Босх сел в кресло у окна.
– Мне не хотелось задерживаться по пути, да еще по нашу сторону границы, – ответил он на один из многочисленных вопросов Рамоса.