Черный лед
Шрифт:
– «Теперь он узнал, кто он такой».
– Правильно. Ничего себе паблисити, а? Как бы там ни было, местное население стало подражать Арпису и понемногу втянулось в войну против неугодных Зорилло людей. Дошло до того, что на каждом свежем теле они оставляли записку. Представляешь? Убивали человека, писали на бумажке: «Теперь он знает, кто он такой», – или что-то в этом роде, и прикалывали к рубашке. – Босх молчал и ничего не записывал. Еще один фрагмент головоломки вставал на место. – Иногда эти слова можно увидеть и на стенах домов в районе баррио, – сказал Рамос. – Это часть народного фольклора, окружающего Зорилло, часть того, что делает его Эль-Папой.
Гарри закрыл
– Я узнал все, что хотел.
– Вот и хорошо. Будь осторожен, Босх. Я не уверен, что покушение не повторится, поскольку за дело взялся сам Арпис. Ты, кажется, собирался поболтаться по округе? Валяй, действуй. Это, пожалуй, самое разумное решение.
– Не беспокойся, все будет о'кей. – Босх кивнул и сделал шаг в сторону двери, потом задумчиво коснулся пальцами пейджера на поясе. – Мне дадут знать?
– Конечно, теперь ты один из нас. Корво собирается сам прибыть сюда на спектакль, и я хочу, чтобы ты был у меня на глазах. Кстати, куда ты собираешься пойти?
– Пока не решил. Наверное, как все туристы, наведаюсь в одно историческое общество и погляжу корриду.
– Только не нервничай. Мы тебе позвоним.
– Посмотрим.
Босх вышел и направился к «капрису», думая только о записке, найденной в заднем кармане Мура.
«Теперь я знаю, кто я такой».
Глава 26
Чтобы пересечь границу, Босху понадобилось около получаса. Вереница машин протянулась на добрые полмили от грязно-коричневого здания контрольного пункта пограничной стражи. Ожидая своей очереди и время от времени продвигаясь к цели на один-два автомобильных корпуса, Босх понемногу истратил всю свою мелочь и исчерпал запас однодолларовых банкнот, одаривая ими целую армию крестьян. Те толпились возле окна «каприса», попрошайничая или предлагая немудреные закуски и кустарные сувениры-безделушки. Многие по собственному почину терли грязными тряпками ветровое стекло, а потом протягивали свои заскорузлые ладони за вознаграждением. От каждого такого «мытья» стекло становилось все грязнее, поэтому в конце концов Гарри облил его водой из анкерка и включил «дворники».
Увидев полицейский значок, инспектор пограничного патруля махнул ему рукой и сказал:
– Если хотите смыть дерьмо с лобового стекла, то гидрант направо.
Через несколько минут Босх уже парковался напротив городского Таун-холла. Бросив взгляд через дорогу, он увидел, что сегодня в парке необычайно пустынно – не было даже менестрелей, оживлявших его своим присутствием в прошлый раз. Выкурив сигарету, Босх вышел из машины и направился к двери с табличкой «Историческое общество Калексико», хотя сам еще не знал, что надеется узнать. Ему надо было скоротать время до вечера, а он чувствовал, что существует еще одна, глубинная причина смерти Мура. Только она способна объяснить и его решение переступить черту, пересекать которую полицейским заказано, и появление записки, найденной в заднем кармане его джинсов, и фотографию, где Кэл позировал вместе с Зорилло так много лет назад. Кроме того, Босху очень хотелось узнать, что стало с домом, который Мур называл замком, и с человеком, чьи волосы были белы как полотно. С ним Кэл тоже снимался.
Стеклянная дверь оказалась заперта, и Босх выяснил, что по воскресеньям Историческое общество открывается в час пополудни. Ему оставалось ждать еще около четверти часа. На всякий случай он приставил ладони к стеклу и заглянул внутрь, но в крошечной комнатке, где чудом уместились два стола, стеллаж с книгами и пара стеклянных демонстрационных ящиков, не было ни души.
Отойдя от дверей, Босх подумал было перекусить, но для обеда, пожалуй, еще рановато. Он зашел в полицейский участок и, по-приятельски кивнув сонному офицеру за стеклянной перегородкой, купил кока-колу в автомате, установленном в миниатюрной прихожей. Сегодня, правда, дежурил не Грубер, а какой-то другой коп.
Прислонившись к стене, Босх потягивал колу и посматривал в сторону парка, когда заметил, что у двери Исторического общества сухонький старичок, над ушами которого торчали смешные пучки тонких седых волос, возится с ключами. До часа оставалось еще несколько минут, но Босх отделился от стены и направился к входу в помещение.
– Открыто? – спросил он.
– Почти, – ответил старик. – Я, во всяком случае, на месте. Чем могу служить, молодой человек?
Босх шагнул внутрь и объяснил, что сам еще не знает, чего хочет.
– Мне нужно побольше узнать о… происхождении одного моего друга. Я знаю, что его отец был довольно известной личностью, в масштабах Калексико, разумеется. Неплохо было бы взглянуть и на его, так сказать, отчий дом, если он еще цел, да и разузнать о родителях.
– Как имя отца вашего друга?
– Этого я не знаю, но его фамилия была Мур.
– Черт возьми, молодой человек, такие сведения мало чем нам помогут. В Калексико полным-полно Муров. Это была большая семья – братья, кузены, троюродные… Давайте сделаем вот что: я…
– У вас есть фотографии? – перебил его Босх. – Ну, такие толстые альбомы со старыми снимками? Я видел у друга фотографию отца и смог бы…
– Именно это я и хотел вам предложить, – сказал историк немного обиженно. – Но прежде чем мы найдем вашего Мура, позвольте спросить, к чему вам это? Мне, видите ли, тоже стало любопытно. С чего это вам взбрело в голову интересоваться происхождением вашего… гм-м… приятеля?
– Я пытаюсь собрать материал, чтобы составить генеалогическое древо его семьи.
Через несколько минут Босх уже сидел за одним из столов. Историк положил перед ним три толстых, размером с ежегодник и переплетенных в кожу альбома, от которых пахло пылью и мышами. На каждой странице помещалось по несколько фотографий с краткими пояснениями. Наугад открыв первый альбом, Босх увидел черно-белые снимки гостиницы «Де Анса» в процессе реконструкции и решил смотреть по порядку.
На первой же странице он обнаружил красивый заголовок: «Калексико и Мехикали: семьдесят пять лет на границе». Переворачивая лист за листом и пробегая глазами текст, Гарри познакомился с краткой историей одного из этих городов и с жизнью людей, выстроивших оба поселка. Рассказ об этом он уже слышал от Агильо, однако в данном случае факты подавались явно с точки зрения белого человека. Босх прочел об ужасающей бедности и нищете, царивших в китайском городке Тайпей, и о том, с какой радостью местные жители отправлялись в Калифорнию на поиски счастья. О дешевой рабочей силе не упоминалось вовсе.
В 20—30-е годы Калексико пережил бурный расцвет. Тогда это был рабочий поселок компании «Колорадо риверленд». Ее менеджеры обладали безраздельной властью на всей подконтрольной им территории. В исторической справке сообщалось и о том, как эти люди, вовсю пользовавшиеся своим положением, выстроили себе шикарные особняки и роскошные дома на окраине Калексико. Чаще всего в хронике фигурировали имена трех братьев Мур – Андерсона, Сесила и Моргана. Встречались там и другие Муры, однако лишь об этих троих говорилось почтительно и с особым пиететом. Подчеркивалась их роль в судьбе пограничного поселка. Кроме того, все трое занимали довольно высокие посты в компании «Колорадо риверленд».