Черный меч царя Кощея
Шрифт:
— Но…
— Но если что, пишите письма, мы ответим, — твёрдо пообещал я. — Адрес прежний: Лукошкино, отделение милиции, лейтенанту Ивашову Н. И.
— Козлы вы милицейские, — чуть не всхлипнул Кощей, бессильно дёргая рукой с волшебным мечом.
— Попр-шу без оскорблений. — Мой напарник поднял заднюю лапу и нагло окропил ворота. — Ну, от слов нет, как-ой нев-вежливый преступный э-лмент пошёл, а?!
— И не говори, — согласился я, подошёл к златогривому коню, примерился и первым же прыжком вскочил ему на спину. Серый волк нацелился
— Нет, Мить, даже не думай. Мы с тобой не братья тамплиеры. Ножками побегаешь, заодно и хмель выветрится. Появление в городе пьяного волка — это, знаешь ли, чревато…
— Слышь, участковый, а разве тебе не положено было меня ну там умом-разумом, хитростью, дедукцией победить?
— Вообще-то положено.
— Так чё, разогнуть? — спросил Митя.
— Да, — попросил Кощей.
— Нет! — заорал я.
— Как скажете, Никита Иванович.
— Вы куда? Вы чего?! Мы меня тут бросите, что ли? — возопил гражданин Бессмертный, изо всех сил дёргая меч, но заколдованные им же ворота держались надёжно. — Сволочи, гады, негодяи нехорошие, выпустите меня-а!!! Убью-у!!!
— Выпустим — убьёт, — правильно уловил главную мысль наш младший сотрудник и первым пустился наутёк, показывая мне дорогу.
Я слегка толкнул златогривого коня пятками, и тот послушно порысил за Митькой. Вопли и проклятия Кощея Кирдыкбабаевича постепенно стихали за спиной. Мы вырвались, мы живы, а это уже победа. Да что там, нереальная победа-а-а!
А как именно, по правилам детектива или по законам приключенческого жанра, — не важно! Сказка есть сказка…
…К ночи я постучал в крепкие ворота Лукошкина. Всё, мы дома…
Стрельцы у ворот, не наши, не еремеевцы, но тем не менее безропотно пропустившие меня, крестились при виде здоровущего болтливого волка, однако никаких препон не чинили.
Оказывается, избушка с царём, царицей и дьяком прибыла в город ещё вчера, и Горох с ходу навёл тут шороху! Явление полуголого царя с царицей в милицейском кителе и фуражке ещё на подходе к Лукошкину произвело такое впечатление, что за ними целый крестный ход пошёл!
Половина боярской думы уже сидела, как мышки, под домашним арестом, горожане встречали возвращение государя цветами и овацией, кто-то даже пару сараев подпалил в честь праздника. Боярских, естественно. Звон колокольный до утра стоял! Ну и гудёж тоже…
Еремеевцев вернули, но, пока гонец догонит их на границе и наши ребята появятся в городе, пройдёт дня три-четыре, это дело не быстрое. Ничего, справимся своими силами.
Мы с Митей тихо ехали сонными улочками родной столицы, словно два бойца, возвратившихся с далёкого фронта к отчему порогу. Говорить не хотелось, хотелось надышаться тишиной. У ворот отделения никого не было, но в окне терема Бабы-яги горел одинокий свет.
Мы постучали.
— Никитушка! — Молодая черноокая красавица бросилась мне на шею, открыв калитку.
Я крепко обнял бабку. Грудь переполняла
— Как вы?
— Добрались без проблем, — моя домохозяйка кивнула на стоящую в углу двора Емелину печь, — всех девок спать уложила. С твоей Олёной, правда, цапнуться пришлось — всё рвалась тебя спасать, дурочка влюблённая. Ну, пошли в дом, напарнички, там всё и расскажете!
— Иду. Вот только Митю баню топить отправлю. И конь ещё этот увязался же…
Пока мы с бабкой тихо сели внизу за стол с чаем и плюшками, а кот Васька, исхудавший, но по-прежнему важный, как английский мажордом, подавал нам кизиловое варенье, серый волк препроводил златогривого коня в нашу конюшню, представил его Сивке-Бурке и пошёл за дровами.
Красавица Яга села напротив меня, подперев подбородок ручками, и внимательно слушала мой рассказ о нашем спасении с Лысой горы. Долго, терпеливо, не перебивая.
— Энто правильно, что ты Кощеюшку жизни лишать не стал, — после минутной задумчивости кивнула она. — Мало ли чё произойтить могло? Вдруг бы да весь его дворец подземный с того рухнул и вас с Митенькой живьём завалило. А теперича пущай с мечом своим волшебным да воротами чародейными возится хоть до морковкина заговенья!
— Теперь ваша очередь.
— Ты про что, участковый?
— Про всё!
Яга вздохнула, всплеснула ручками, потом плюнула и пустилась во все тяжкие. Мы довольно долго говорили о её бурной молодости, знакомстве с Кощеем, фон Дракхеном (тогда он представлялся другим именем), её жизни в лесу, переезде по разным городам, трёх дочерях от разных отцов, сложностях и скандалах с зятьями, о том, что где-то у неё ещё и куча внуков гуляет, которых она сама никогда не видела, да и те знать не знают, какая у них известная бабушка.
Потом ещё о моих приключениях, о всех наших превращениях, чародействах, погонях, дорогах, битвах, победах и всём прочем, что свалилось на плечи всего нашего отделения за последнюю неделю. Через час-полтора красавица-бабка достала из шкафчика свою знаменитую малиновую настойку, и словно на запах в дверях появился Митя. Не серый волк…
— Никита Иванович, — низко поклонился он, сияя вымытой головой и расчёсанными кудрями, — всё исполнил, как вы велели, в трёх водах окатился и облик прежний возвернул! Банька ждёт…
— Об чём энто он, Никитушка?
— Э-э, понимаете, Кощей рассказал, как снять заклятие, — почему-то замялся я. — Вот Митя был волком, а искупался в трёх водах — холодной, тёплой и горячей — и вновь стал человеком. Ну и…
— И чего?
— И… ничего, — окончательно запутался я, не смея смотреть ей в глаза. — Просто если бы вы захотели…
— Снова стать старой развалиной, никому не нужной, с радикулитом, горбом на спине, зубом наружу, так пойти помыться, что ль?!
Я опустил голову. Баба-яга разревелась и бросилась вон из горницы. Кот Васька скользнул мне под руку, требуя несмотря ни на что почесать ему за ухом.