Черный пес Элчестера
Шрифт:
– Нет...
– прорыдала девушка.
– О, нет... Почему так? Почему же получилось именно так?..
– О? Ты хочешь знать, почему же у вас получилось?
– прикинулся глупцом маг.
– А кто тебя заставлял призывать милость Свет Несущего, кто заставлял молить о сыне? Твои мольбы были услышаны!..
Мертвец с усмешкой положил свою руку на живот девушки. Фрэнсис и Милица затаили дыхание от ужаса.
– Да... Мальчик... Как ты и просила, маленькая сучка, - рассмеялся лич.
– Тебе было приятно, когда он, - скелет кивнул
Да, такова истина: не мольбы Эдгит, этой свихнувшейся истерички, - но твой ребенок, твое дитя - вот что меня интересовало! Вот почему я дал вам шанс дойти сюда, а не обрушил еще ночью своды башни, где вы так беспечно предавались любви! Плоть нерожденного младенца, или, если срок мал, утроба беременной женщины... Одно и то же, по сути...
– Свет...Несущий...
– немеющими губами прошептала девушка.
– О Свет Несущий... Защити нас...
Волшебник вздрогнул, словно что-то ударило его, и отшвырнул ведьму вглубь пещеры, на груду сокровищ.
– Заткнись, сука!..
– злобно взвыл он, медленно направляясь к Фрэнсису. Мили от ужаса умолкла.
– Ты пожалеешь!
А Фрэнсис увидел, как за спиной лича, рядом с Милицей, белым пронзительным светом разгорается меч.
Тонкий, как луч; чистейший, как полдень; смертоносный, как божий гнев.
Свет ширился и рос, как заря, и в его сверкающем торжестве померкли и умерли все колдовские огни - словно солнце взошло в подземельях некроманта - и маг замер, заскулив, будто одно лишь прикосновение этого сиянья было для него пыткой.
– Меч...Михаила...
– прошипел скелет.
– Не может быть...
– Значит, это правда...
– в благоговении выдохнул рыцарь.
– О Господи, благодарю Тебя...
– Глупец! Присутствие меча ничем не помешает мне, - злобно проскрипел маг.
– Вы окончательно меня взбесили, теперь пеняйте на себя!
В руке некроманта возник тонкий посох, увенчанный светящимся шаром.
– О Фрэнки!
– крикнула Мили, бросаясь к мечу архангела.
– Лови!..
"Когда-то и Фредерика вмешалась в поединок!" - мелькнула у Фрэнсиса тревожная мысль, но он уже не успевал остановить Милицу....
Руки ведьмы коснулись меча - и девушка закричала...
Крик ее, как голос раненой чайки над волнами, прозвенел коротко и пронзительно - а потом Милица упала навзничь.
И больше не шевелилась.
И только эхо многократно повторяло ее голос...
Снова...
И снова...
И снова...
Забыв обо всем, рыцарь бросился к своей возлюбленной, но неведомая сила отшвырнула его назад.
Хозяин пещеры стоял, наведя на юношу свой посох.
– Жаль. Я так хотел отведать живой плоти нерожденного младенца, - сокрушенно выдохнул некромант.
– Кто просил эту дурочку хвататься за меч Архистратига? Чего она ожидала - ведьма, на молитвы которой, еще чуть-чуть, и явился бы сам Князь?
– Будь ты проклят...
– прошептал юноша, медленно поднимаясь на ноги.
Отшвырнув в сторону свое бесполезное оружие, молодой граф с ледяным спокойствием поднял витой светильник и одним ударом отбросил чернокнижника с дороги.
А потом в ладони лорда легла теплая и словно живая рукоять.
Меч архангела Михаила.
Лич попятился.
Ни одно заклятье не могло коснуться Фрэнсиса, защищенного светом небесного меча, и молодой человек подошел к испуганно отступающему некроманту.
И слегка коснулся лезвием обнаженных костей.
И там, где стоял маг, поднялось лишь облачко зловонного пара.
– Вот и все, - бесстрастно обронил рыцарь.
Даже не поглядев на то место, где погиб его противник, юноша, все с тем же мертвым спокойствием, подошел к телу Милицы, безвольно лежавшему у груды никчемных сокровищ, и отбросил в сторону меч архангела.
А затем опустился на колени и прижал девушку к груди.
На губах Милисенты запеклась кровь.
– Ах, если бы моя любимая не могла колдовать!..
– помертвевшими губами прошептал юноша. Все его существо словно превратилось в безмолвный крик отчаяния...
В голове все мешалось: два роковых поединка, два меча, две смерти... Действительность ускользала, растворялась в хаосе подступающего безумия. Фрэнсис сошел бы с ума, баюкая в объятьях тело Милисенты, если бы веки ее не дрогнули.
– Пить...
– прошептала девушка, и это слово развеяло пелену тумана, начавшую заволакивать разум несчастного.
Граф поспешно достал флягу и смочил губы любимой. Милица тяжело вздохнула, и вновь впала в глубокое забытье, больше похожее на скольжение между жизнью и смертью.
Пещера погрузилась во мрак: меч архангела почти потух, выдавая свое присутствие лишь слабым свечением, больше похожим на трепет лучины.
Лорд взял Милицу на руки и перенес поближе к этому единственному источнику света, чтобы хоть как-то видеть ее лицо.
– Будь ты проклят, - горько прошептал он мечу.
– Чем она была виновата перед тобой? Кому она причинила зло?
Он сел на золотую груду, прижав к себе Милисенту. Один, в полной темноте - он мог только ждать и молиться...
...И только когда Милица открыла глаза, граф понял, что молился Свет Несущему.
Глава XX
Ее рука бледной тенью поднялась в воздух и нежно коснулась его щеки.
– Ты жив...
Юноша порывисто прижал к себе любимую и почувствовал, как из глаз горячим потоком заструились слезы.
– О, Мили!..
– только и смог выдохнуть он в ее волосы.
– Где... Где лич?
– Его больше нет.
– Ты... его убил? Мечом архангела?