Черный пес у слезной реки. Некоторые представления о пути в мир мертвых у индейцев Америки и их евразийские корни
Шрифт:
Новый Свет был заселен поздно. При обилии памятников возрастом 10 000-11,500 (может быть, 12 000) лет назад (далее: л. н.) [2] , сообщения о более древних находках неизменно оказываются либо явно недостоверными, либо как минимум ненадежными. 10 000-12,000 л. н. — это финальный палеолит, когда на Дальнем Востоке уже обжигали керамику, а в верховьях Евфрата устанавливали многометровые каменные стелы с изображениями. Следует поэтому ожидать, что культура предков индейцев ко времени их проникновения в Америку была уже достаточно сложной, а культурные различия между отдельными группами, вовлеченными в этот процесс, — существенными.
1
Pабота
2
Даты не калиброваны. Календарный возраст образцов, датированных по C14 временем 10 000 л. н., превышает радиоуглеродный примерно на 2000 лет.
Это особенно вероятно в свете того, что в заселении Нового Света принимали участие люди разного физического облика. Работы последнего десятилетия в области краниологии и одонтологии склоняют к выводу, что первыми в Америку проникли протоморфные группы, напоминавшие не столько современных индейцев, сколько позднепалеолитическое население Восточной Азии и даже современных меланезийцев и австралийцев. В голоцене это население стало замещаться монголоидами [3] . Расовый тип не определяет культуру, однако расовые и культурные границы порой совпадают в силу того, что физическими носителями как генов, так и культуры являются дискретные человеческие популяции.
3
Березкин 2003: 235—239
Фольклорные традиции народов Нового и Старого Света связаны множеством параллелей. Часть общих мотивов могла возникнуть независимо, другая часть принесена в Америку через Атлантику за последние пятьсот лет, многие в разное время проникли через Аляску из Сибири. Разделить эти группы непросто, но использование массового материала и применение современных методов его статистической обработки делают подобную задачу выполнимой. В результате при сопоставлении с данными других дисциплин удается проследить пути заселения Нового Света и определить те регионы Евразии, откуда это движение начиналось.
Статья посвящена представлениям о пути в мир мертвых у народов Америки и Евразии. Многое в этих представлениях универсально и определяется фактом необратимости смерти, очевидными различиями между живой и мертвой материей. На этом, по-видимому, основаны идея дихотомии нашего и иного мира (или иных миров), представления о зеркальной обращенности, противоположности некоторых характеристик этих миров, об их пространственном разделении и определенном пути, который необходимо пройти, чтобы попасть из одного мира в другой. Далее начинаются особенности, распространенные локально и регионально. Они-то и кажутся наиболее интересными.
Фольклорные материалы
В 1991 г. Э. Бенсон опубликовала статью с обзором данных относительно связи образа собаки с представлениями об ином мире у американских индейцев [4] . В статье было заметно влияние П. Роу — одного из главных адептов структурализма среди этнографов США. Бенсон стремилась показать характерную для индейцев вообще и реализуемую в разных, но гомологичных формах ассоциацию собаки с иным миром. Намеренно или нет, но Бенсон продемонстрировала неравномерное ареальное распределение соответствующих представлений. Проводником в мире мертвых собака выступала не повсюду в Америке, а лишь на территориях от Мексики до Перу, тогда как на востоке и крайнем юге Южной Америки соответствующий мотив не обнаружен. Его отсутствие невозможно объяснить неполнотой материалов, поскольку мы располагаем подробными описаниями загробного мира и пути к нему, сделанными со слов амазонских шаманов (напр. [5] ). В рассказе о пережитом сновидении индейца шеренте в Восточной Бразилии есть упоминание о собаке, лай которой предупредил странствующую душу о затаившемся чудовище [6] . Однако в отсутствие других фактов подобного рода этот эпизод невозможно интерпретировать. Североамериканские данные Бенсон не привлекала. Через несколько лет в свой обзор их включила М. Шварц, подход которой оказался еще более универсалистским: «Люди повсюду воспринимали собаку как существо, соединяющее наш мир с другим, природу с культурой, небо с землей» [7] .
4
Benson 1991
5
Carneiro 1977; Caspar 1975: 189, 199; Mindlin 1995: 137—140; Pereira 1974: 4; 1985, № 8: 68-77; 1987, № 179: 680—681; 1994: 325—326; Schultz 1962: 248—250; O. Villas Boas, C. Villas Boas 1973: 127—134; Zerries 1958
6
Nimuendaju 1942: 91
7
Schwartz 1997: 94
Наше исследование основано на возможно более полном учете опубликованных фольклорных текстов по всем группам коренного населения Америки и значительной части Старого Света. Хотя наличие или отсутствие мотивов в публикациях по отдельным этносам зависит от разных привходящих обстоятельств, при созданной сейчас базе данных систематические различия на уровне регионов устанавливаются вполне надежно.
Связь собаки с загробным миром — общая тема, отраженная в ряде более конкретных мотивов. Отметим следующие:
1. Пес помогает достичь мира мертвых или облегчает существование в этом мире.
2. В частности, он перевозит умершего через реку.
3. Условием помощи, пропуска в иной мир или отсутствия загробного наказания является хорошее отношение к собакам при жизни. Данный мотив тем более значим, что действительное отношение к собакам в районах, где этот мотив зафиксирован, бывает безразличным или жестоким [8] .
4. Пес является хозяином, обитателем, стражем загробного мира.
8
Ariel de Vidas 2002
5. Чтобы собаки пропустили умершего или помогли ему, он должен задобрить их едой и/или иметь оружие отбиться от них.
6. Собака загробного мира находится на Млечном Пути, ассоциируется с ним.
7. В загробном мире есть особые селения собак либо туда ведет особая, предназначенная для собак, тропа.
8. В мире мертвых или на пути к нему расположены водоемы из слез, крови, гноя и т. п.
Последний мотив встречается как в сочетании с мотивом «собака загробного мира», так и отдельно. Однако поскольку между ним и остальными мотивами существует ареальная корреляция, а в Америке и сюжетные сцепления, похоже на то, что мы имеет дело с единым комплексом. Мотив может быть разделен на более частные: водоемы пролитых родственниками слез и водоемы из крови и других выделений. Реки слез чаще упоминаются при описании путешествия души умершего. Реки крови более характерны для рассказов о шаманах и героях.
Ниже в таблице показана встречаемость мотивов в мифологиях и космологиях. Мотив 1 отмечен литерой g, если собака является только проводником в мир мертвых, и h- если она активно помогает душе миновать препятствия. Мотив 8 отмечен литерой t, если речь идет о слезах, и b — если о крови и прочих субстанциях. Если мотив 8 не сочетается с мотивом «загробной собаки» в одних и тех же текстах, он отмечен звездочкой. Более подробно с указанием на литературу соответствующие данные представлены в Приложении в конце статьи.
Мною не проанализированы материалы по Африке и Западной Европе. В базе данных по Австралии, Океании, Южной, Восточной и Юго-Восточной Азии есть лакуны. В большинстве перечисленных регионов мотивы рассматриваемой серии обнаружить не удалось. Исключение составляют Новая Гвинея и Меланезия. У папуасов киваи гром — это лай двух собак, оповещающих о прибытии новых душ в загробную страну [9] . У меланезийцев островов Д’Антркасто собаки стерегут тропу в иной мир и пожирают не прошедших инициацию, во время которой юношам отрубали фалангу пальца [10] . Нгуна (Вануату) убивали на могиле собаку, чтобы та на пути в иной мир защищала умершего хозяина от персонажа, который набросится на него с топором [11] . Очевидно, что связь образа собаки с представлениями о мире мертвых для меланезийского региона характерна. В то же время соответствующие описания лишены подробностей, которые обычны как для евразийских, так и для американских текстов (например, нет отделяющей мир мертвых реки и перекинутого через нее шаткого моста). Трудно сказать, появился ли в Меланезии данный мотив независимо от Евразии, но в любом случае меланезийские материалы настолько изолированы от остальных как территориально, так и сюжетно, что их привлечение мало что может дать.
9
Landtman 1927: 311—312
10
Jenness, Ballantyne 1920: 145
11
Schьtz 1969: 229—230