Черный пиар Адольфа Гитлера

Гогун Александр

Национал-социалистическое государство принесло для сохранения мира слишком тяжелые жертвы, затрагивающие его национальные интересы. Оно не только не культивировало стремлений к так называемому реваншу, но, наоборот, устранило мысль о нем из своей официальной и частной жизни. В XVII столетии Франция аннексировала у старой Германской империи в мирное время Эльзас и Лотарингию. В 1870/71 гг. Германия после тяжелой войны, которая ей была навязана, потребовала эти две области себе обратно и их получила. После мировой войны мы их потеряли снова. Для нас, немцев, Страсбургский собор представляет большую ценность. Если мы предали пережитое нами прошлое забвению, то мы сделали это, чтобы оказать услугу делу европейского

мира. Нас бы никто не мог к этому принудить, если бы мы этого не захотели.

Но мы это, тем не менее, сделали, чтобы раз навсегда положить конец непрекращающейся распре между Францией и Германией. Равным образом и на других границах Германия заняла ту же позицию. В этом вопросе национал-социализм преисполнен сознания самой серьезной ответственности. Мы согласились на все эти тяжкие жертвы, чтобы обеспечить Европе в будущем мир и, прежде всего, не быть помехой примирению между народами. Здесь мы были более, чем лояльны.

Таким образом, Германия окружена со всех сторон границами, которые обеспечивают европейский мир вполне, и она готова эти границы уважать, чтобы дать Европе чувство уверенности и мира. Однако, эти самопожертвования и самоограничения, по-видимому, были сочтены в некоторых странах как признак слабости Германии. Поэтому сегодня я бы хотел эти заблуждения рассеять.

Я полагаю, что это принесет делу европейского мира мало пользы, если возникает сомнение, что Германия намерена проявить не заинтересованность ко всем вопросам европейской политики, и в особенности, что Германия будет безразлична к судьбе и страданиям трех с половиной миллионов немцев. [87] Мы очень хорошо понимаем, когда Англия или Франция защищает интересы своих соплеменников во всех уголках земного шара.

Но я хочу здесь заверить государственных людей Парижа и Лондона, что существуют также германские интересы, которые мы решили защищать при каких бы то ни было обстоятельствах. Я хочу лишь напомнить вам об одной из моих речей в рейхстаге, произнесенной в 1933 году, в которой я прежде всего установил, что есть национальные вопросы, в которых наш путь намечен совершенно определенно, и что если дело дойдет до их разрешения, то я лучше приму на себя все муки ада, чем откажусь от выполнения своего долга.

87

Так в документе. Вероятно, некорректный перевод предложения.

Ни одно европейское государство не сделало для мира более чем Германия! Ни одно не пошло на такие жертвы!

Однако надо понимать, что и эти жертвы имеют свои границы, и что национал-социалистическое государство не надо смешиватьс Германией времен Бетмана-Гольвега или же Герглинга.

Если я об этом говорю, то это происходит потому, что в течение последних лет произошло событие, заставляющее нас внести в нашу позицию некоторые коррективы. Как вам известно, в этом году в Чехословакии, после многократных отсрочек всякого рода выборов, должны были состояться общинные выборы. Даже в Праге признавали несостоятельность подобного поведения. Но здесь опасались, что на выборах немцы объединятся с другими национальностями и будут, таким образом, иметь перевес.

В силу этого в Праге прибегли к другим мероприятиям, дабы посредством давления на выборы повлиять на их результаты. При этом чешское правительство не могло придумать ничего лучшего, как прибегнуть к самому грубому запугиванию. Ему казалось, что самым подходящим средством для этого явится демонстрация чешских вооруженных сил. В особенности надо было показать грубую чешскую силу судетским немцам, чтобы они не осмелились защищать свои национальные интересы и, соответственно этому, голосовать. Однако,

для того, чтобы подыскать оправдание подобным демонстрациям, чешское правительство в лице господина Бенеша выдумало ложь о том, что Германия мобилизовала свои вооруженные силы и готова вступить в пределы Чехословакии.

По этому поводу я должен заявить следующее: в распространении подобных лживых утверждений нет ничего нового. Не далее, как в прошлом году, печать другого европейского государства пустила ложный слух о том, что.20 000 германских солдат высадились в Марокко. Еврейский изобретатель этой лжи думал, что ее распространением он вызовет общеевропейскую войну. Тогда было достаточно послать французскому послу в Берлине коротенькое разъяснение, чтобы разоблачить эту гнусную ложь. Равным образом и теперь послу одной великой державы было заявлено, что в этом чешском утверждении нет ни одного слова правды. Это разъяснение было немедленно передано и в Прагу.

Но этот обман был нужен пражскому правительству, как предлог для дальнейшего угнетения и фальсификации выборов.

Я могу только заявить, что:

во-первых, к этому времени ни один германский солдат, кроме тех, которые уже находились на военной службе, не был призван под знамена и

во-вторых, что ни один германский полк или же какой-либо иной военный союз [88] не был придвинут к границе, и что за это время ни один солдат не находился вне расположения своего обычного гарнизона, и что, наоборот, был отдан приказ избегать самого малейшего военного давления на Чехословакию.

88

«воинское соединение».

Несмотря на это, началась гнусная кампания лжи, посредством которой вся Европа была организована для осуществления преступных целей правительства, намеревавшегося произвести выборы под давлением военной силы, чтобы запугать избирателей и фальсифицировать выборы. Но для этой цели правительство Праги искало какое-либо моральное оправдание и в своей неразборчивости в средствах дошло до того, что заподозрило в военных намерениях великую державу, вызвало тревогу во всей Европе и теперь готово ввергнуть ее в кровавую войну.

Так как Германия не имела ни малейших намерений саботировать эти выборы, а наоборот, была убеждена в том, что общинные выборы в Чехословакии лишь подтвердят все права судетских немцев, то со стороны имперского правительства ничего не последовало. Это, однако, было использовано для того, чтобы утверждать, что Германия будто бы отступила перед единым фронтом Чехии, Франции и Англии. Вы должны понять, что великая держава не может терпеть подобной вторичной передержки. [89] Вот почему я сделал из всего этого надлежащие выводы.

89

Так в документе. Вероятно, некорректный перевод.

Я национал-социалист и, как таковой, привык отвечать на удары ударами. Я знаю также совершенно определенно, что перед лицом уступчивости аппетит такого непримиримого врага, как Чехословакия, еще больше разгорается. Для этого достаточно примеров в нашем прошлом. Перед мировой войной, в своей любви к миру Германия пошла на большое самопожертвование, и все-таки не могла предотвратить войны.

Имея все это в виду, я принял 28 мая решительные меры. Во-первых, уже объявленные мероприятия по усилению армии и воздушного флота были по моему приказанию значительно расширены и в настоящее время выполнены. Во-вторых, я приказал немедленно приступить к укреплению нашей западной границы.