Черный пиар
Шрифт:
— Ну иди, иди.
Турецкий приехал в Генпрокуратуру довольно быстро. Зашел к Меркулову.
— Ну что? — весело спросил Меркулов. — Наверняка какое-нибудь дело спихнуть хочешь?
— Не спихнуть, а наоборот, забрать…
— Ну да, ну да…
— Это то дело Зайцева, якобы убившего маленькую девочку.
— С чего бы это вдруг?
— Ну ты же знаешь, я весь в работе. Но тут практически решенное дело. К тому же у тебя ведь есть жалоба «группы избирателей».
— Так раз оно практически решенное, зачем нужно его забирать из Андреевска? Да и потом, кем оно решено?
— Так в том-то и дело… Распутал его Юра Гордеев.
— Ах! Опять этот наш Юра!
— Да. Гордеев даже свидетеля привез.
— Ну ладно. Раз так… Только под твою ответственность.
— Давай быстренько рассказывай, — обратился Турецкий к Гордееву, когда тот через пару часов приехал в Генпрокуратуру и теперь сидел в кожаном кресле и потирал сонные глаза.
— Значит так, я нашел свидетеля преступления. Он видел, кто убил девочку. И утверждает, что это губернатор Андреевска Ершов, а вовсе никакой не Зайцев, находящийся сейчас за решеткой. Это, кстати говоря, подтверждает и то, что на свидетеля было покушение. И вообще, Александр Борисович, это было нечто! Мы еле ноги унесли!
— Ты там тоже, что ли, был?
— Ну конечно! Благодаря мне и живы!
— Н-да, от скромности ты не умрешь!
— Но ведь так и есть! Если бы ты там оказался… Ох, и намучался я с этим свидетелем!
— Ну хорошо, хорошо. Пойдем допрашивать.
Коваленко, сонный и всклокоченный, жадными глотками пил горячий кофе.
— Что, Виктор Филиппович, успокоились? Все уже позади, — начал Гордеев.
— Да-да. Успокоился.
— Тогда расскажите нам, пожалуйста…
— Я очень хотел бы вас попросить, — обратился Коваленко к Турецкому. — Ваш коллега вам, наверно, уже рассказал, что на меня было совершено покушение…
Турецкий кивнул головой.
— Так вот, я хочу попросить вас, чтобы вы приняли все возможные меры моей безопасности. Ведь нет же гарантии, что покушение не повторится вновь.
— Хорошо. Мы обещаем принять все меры…
— Нет-нет. Я хочу знать наверняка! Я же знаю, что в нашей стране нет службы по защите и охране важных свидетелей. Я хочу знать, какие меры вы предпримете.
Гордеев устало посмотрел на Турецкого, мол, я же тебе говорил… Турецкий ответил ему понимающим взглядом.
— Хорошо, — ответил он. — Вы будете находиться у нас. Мы поселим вас на время на квартире. Там вас никто не тронет. Это вас устроит?
— Вполне.
— Тогда прошу вас. Начинайте свой рассказ. Только все по порядку, не торопясь. Сколько лет вы работаете сторожем…
17
— Вообще-то, я родился и вырос непосредственно в Москве, — начал свой рассказ Коваленко. — Я коротко сейчас расскажу о том, как я оказался в Андреевске, и надеюсь, что эта информация не будет распространяться без моего на то согласия.
Я работал главным бухгалтером в одной московской фирме. У меня были довольно хорошие отношения с директором. Надо сказать, я знал, что наша фирма занимается обналичкой. А тут налоговая проверка. И подписи-то на всех бумагах и документах мои! И засадят-то меня, если что! Что делать?! Я — к директору. Сидеть-то не хочется вообще, а за другого человека тем более! Ну и директор знает, что мне своя шкура дорога и что я молчать не буду. Он мне и говорит: «Филиппыч, мол, нужно тебе на некоторое время на дно залечь!» Я говорю, какое дно? Вы в своем уме! Будто я бандит какой-то! Мне полтинник скоро стукнет, а я — на дно залегать! Да и на какие шиши я «залегать» буду! А он мне: «Оформи административный отпуск и езжай ко мне на дачу, в Андреевск (у него вообще-то две дачи, одна в Подмосковье, а вторая — под Андреевском, о которой никто и не знал). Все равно я там не бываю. Семьи у тебя, говорит, нет. А я, говорит, буду тебе деньги кое-какие высылать. А как все наладится, я тебя обратно вызову». Ну и вот так получилось, что я там под видом сторожа уже около четырех лет проживаю…
— Извините, а что, за четыре года ничего не наладилось? — спросил Гордеев.
— Видимо, нет, раз он меня до сих пор не вызывал. И потом, я так перетрухнул, что мне и самому уже там работать не хочется. Деньги мне высылают, природа — сказка, никто меня не трясет, ни директор, ни налоговая. Я живу себе тихо-спокойно… Жил…
— Ну, давайте уже к делу. Все подробно: что видели, где, как…
— Да… Так вот, значит… Я там четыре года живу. А неподалеку находятся дачи высокопоставленных лиц Андреевска. Так вот, у них что ни праздник, то гульба. А потом стрельба…
— Не понял, что значит стрельба? — спросил Гордеев.
— Ну что непонятного, напьются да пальбу начинают.
— В смысле охота, что ли? Или они бессмысленно, в воздух стреляют?
— Ну какая охота! Там охотиться-то не на кого! Так просто, стреляют. В воздух или по сторонам, не знаю. В тот день стреляли явно не в воздух… Короче говоря, покоя никакого не было. А то и ночью стрелять начнут, вообще не заснешь!
— Хорошие развлечения, — с сарказмом заметил Турецкий. — Им бы надо у московских чиновников уроки брать, как развлекаться нужно. А то — постреляли да спать завалились, ну что это такое!
Гордеев усмехнулся этой реплике, а вот Коваленко было не до смеха. Чем ближе он подходил к конкретным событиям, тем сильнее он нервничал.
— Ну давайте уже о событиях того злополучного дня.
— Тот день… Это как раз праздник был, Девятое мая. Я помню, мне надо было зверобоя набрать… Мне для желудка отвар зверобоя полезен… Я и пошел в лесок…
— Это сколько времени было?
— Я точно не помню, кажется, около пяти часов вечера. Вот… Я и пошел в лесок…
— Девочку видели?
— Да… Две девочки, моя соседка по участку и ее подруга, тоже пошли в лес. Одна из них возвратилась, не знаю зачем, по-моему, они немножко поссорились. А вторая пошла в лес. Я шел за ней, практически не отставая, потому что я собирал зверобой, как я уже сказал, а она какие-то ветки собирала…
— Они шалаш строить собирались, — пояснил Гордеев.
— А эти… ну, высокопоставленные чиновники… у них пикник был… Они, видимо, напились порядком уже… Девочка там ходила…
— Рядом с ними?