Черный принц
Шрифт:
Перья.
Белые-белые… и черные… вороны опасны…
– Дурно стало, – такой далекий и знакомый голос, ему Кэри доверяет, потому что вороны его боятся. И пока Оден рядом, не посмеют приблизиться. – Из-за духоты…
Брокк…
…он просил не отходить, а Кэри потерялась.
– Кэри, вы меня слышите?
…едкая вонь заставляет открыть глаза, несмотря на то что веки отяжелели.
– Вы горите. – Рука Одена лежит на лбу, она чувствует эту руку, удивительно холодную и при том тяжелую. Еще немного, и голову раздавят.
– Жарко.
Говорить
– Кэри… – Брокк нашелся. Как хорошо, что он нашелся! И теперь Кэри его не отпустит. – И не надо отпускать, держись за меня.
Птицелов. А Кэри – белая цапля… и шелк скользкий, она не знала, что шелк бывает настолько скользким, а еще в нем очень-очень жарко.
– Что с ней?
Кто-то другой оттесняет Брокка. Этот другой высок и черен, не ворон, нет, у воронов другие лица, и не лица – маски, которые остроклювы и опасны.
– Нервное переутомление. – Этот другой трогает лицо Кэри. Его пальцы жестоки, и Кэри пытается увернуться от них. – Леди необходим отдых…
…домой.
Ей нужно домой, где нет ни скрипок, ни огней, ни воронья.
– Скоро, – обещает Брокк. – Скоро отправимся…
Тот, другой, с жестокими пальцами, заставляет Кэри открыть рот, он вливает горькие капли, но их горечь унимает жажду.
Ее несут. Хорошо, как в колыбели… и родной запах успокаивает.
– Кэри…
Она бы ответила, но не может говорить… или не хочет… спать вот – хочет и сильно… пусть и эта комната – не дом, но в ней нет яркого света, камин и тот погас.
Хорошо.
– Послушай меня, Кэри. – Брокк не отпускает ее руку, а может, и наоборот, Кэри за него держится. – Сейчас мне нужно уйти, но я вернусь. Полчаса, и мы отправимся домой.
Ей все равно.
Лишь бы не было яркого света и воронов.
– У двери будет охрана…
…он что-то еще говорил, но Кэри уже не слушала. Пускай охрана… пускай дверь… пускай он поскорее возвращается, потому что снова ночь, а ночью ей без него одиноко.
И, кажется, он обещал… обещания – те же слова, но Брокк сдержит…
Но все-таки Кэри заснула. И во сне ее открылась дверь, впуская черных воронов. Склонившись над Кэри, они набросили на нее черный плащ и маску сменили.
Кэри не хочет быть вороном.
Маска тяжелая… а плащ и вовсе душит. Кэри пытается снять его, мечется по кровати, но ее крылья неподъемны. Это потому, что она, Кэри, уже не цапля – ворон.
– Кэри, ты слышишь меня? – Маски плывут, превращаясь в лица, и это Кэри знакомо.
Виттар.
Правильно, Виттар из рода Красного Золота. И в ее сне он действительно золотой, особенно волосы.
– Что ты здесь делаешь? – Кэри старается быть вежливой, и голова ее кружится-кружится.
Брокк ушел.
– Он скоро вернется, девочка. А сейчас я с тобой посижу. Ты же не возражаешь против моей компании? Пить хочешь?
Хочет, очень-очень сильно хочет пить. Почему Кэри раньше не поняла, что ее жажда мучит?
Из-за воронов.
– Вороны – всего-навсего маски… глупая шутка. – Виттар придерживает голову, чтобы Кэри могла напиться. А она глотает воду, но жажда почему-то не уходит… внутри Кэри – песок.
И сама она – из песка. Вот-вот рассыплется.
– Они тебя больше не побеспокоят, – наклоняясь, Виттар вытирает губы.
Он расплывается, особенно золотое лицо, которое заслоняет все вокруг.
– Девочка, не закрывай глаз, пожалуйста…
…золото яркое. Песок раскаляется. От этого больно. Почему никто не видит, насколько ей больно? Кажется, Кэри кричит и пытается вырваться.
– Я просто сниму перчатки… вот так. Покажи мне свою руку…
Обрывки слов. И лживая позолота слетает, точнее отслаивается, обнажая истинное его лицо. Он – ворон. Черный-черный! С массивным клювом.
Он сжимает руки, делая больно.
Кэри не хочет, чтобы больно… пусть отпустит, пусть оставит в покое… он же не хочет, наклоняется, тянется к губам, точно желая поцеловать. Но не целует.
– Проклятье! – Ярость его во сне Кэри окрашена в желтый.
Золото.
Красное золото.
Жарко как…
– Тише, девочка. – Виттар вытирает лицо мокрой тряпкой. – Потерпи… мы тебя вытащим… найдем способ…
…но Кэри почему-то ему не поверила. Вороны врут. И этот – не исключение.
Глава 30
Стальной Король следил за королевой. Ревниво. Хмуро. Пальцы его оглаживали серебряное навершие трости, а выражение лица не предвещало ничего хорошего.
– Кажется, я несколько недооценил силу эмоций, – сказал он, соизволив обратить внимание на Брокка. – Но извиняться не стану.
На узкую галерею, опоясывающую бальный зал, редко заглядывали, и убирались тоже, по-видимому, нечасто. Пахло пылью и сырым бархатом. Обрюзгшие занавеси, перехваченные витыми шнурами. Уютный полумрак альковов. Белесые вазы, вырастающие из мрамора. Нагие нимфы и виноград с потемневшими, желтыми какими-то листьями. Струны цепей, на которых держался светильник, массивное колесо с тысячами хрустальных подвесов.
– Она необычная женщина. – Король отвернулся. – Знаете, как мы познакомились? Я не хотел давать разрешения на раскопки…
…Король-солнце.
Долгополый сюртук, скроенный по моде прошлого века, расшит золотом. Топазы. Янтарь. Мозаика драгоценных камней. Парик из конского волоса, щедро припудренный. И корона с длинными изогнутыми лучами, которые слишком остры, чтобы выглядеть безопасно.
– Трижды отказывал, и тогда она явилась…
…королева-луна. В серебряном платье с алмазной дорожкой, она почти красива. Но все равно выделяется из толпы. И круглая маска на длинной ручке – не более чем дань традиции. Ей нет нужды прятать лицо.