Черный принц

Холт Виктория

Увы, военное счастье очень скоро ему изменило. Узнав о катастрофе, постигшей французский флот, Филипп повернул армию обратно и нанес Джону поражение во встречном бою. Англичане поспешно попятились обратно к побережью, сели на корабли и уплыли восвояси.

И все же экспедицию можно было считать удачной: французский флот уничтожен, иноземного вторжения можно больше не бояться.

* * *

Стивен Лэнгтон прибыл в Англию в июле, в самую жаркую пору. Король выехал навстречу примасу, и их историческая

встреча состоялась в Порчестере.

Одежда короля была усыпана драгоценными каменьями, атласная мантия сияла жемчугами и рубинами, пояс был усыпан сапфирами и бриллиантами, перчатки сплошь вышиты жемчугом. Утратив самостоятельность, Джон считал необходимым одеваться еще пышнее, чем прежде, дабы никому не пришло в голову усомниться в его величии. Придворные короля были одеты нарядно, но не так пышно, как король — Джон не потерпел бы соперничества.

Когда обе кавалькады встретились, Джон спустился с покрытого драгоценным чепраком коня, приблизился к архиепископу и преклонил колено. Затем король и примас поцеловались.

— Добро пожаловать, отче, — сказал Джон.

Лэнгтон был человеком незлопамятным, он обрадовался, что король оказывает ему такую честь. Пусть прошлые обиды будут забыты, Церковь и государство должны сосуществовать в гармонии.

Бок о бок король и примас въехали в Винчестер, приветствуемые ликующей толпой.

Наконец-то между короной и Церковью заключен мир! Народ давно хотел этого. С интердиктом покончено, король возвращен в лоно Церкви, теперь начнется нормальная жизнь.

В Винчестерском кафедральном соборе архиепископ Кентерберийский дал Джону отпущение грехов и отслужил мессу в его присутствии.

Затем на виду у всех архиепископ и король вновь обнялись и поцеловались.

Безбожный и нечестивый Джон, заклятый противник Церкви, вновь стал любезным другом папы римского и архиепископа Кентерберийского.

Многие, и прежде всего Вильям Маршал, понимали парадоксальность ситуации и втайне спрашивали себя, долго ли продлится эта идиллия.

МЕСТЬ ДЖОНА

Изабелла влюбилась. Ее избранник был молод и красив. Часто королева сравнивала его с Джоном и не уставала поражаться, насколько возлюбленный во всех отношениях превосходит мужа. Юноша был похож на Юга де Лузиньяна. Часто, лежа с ним в постели, Изабелла думала, что, сложись ее судьба иначе, она жила бы с Югом именно так.

Сначала королева называла возлюбленного Югом лишь мысленно, но потом объявила ему:

— Ты так похож на Юга де Лузиньяна. Отныне я буду звать тебя его именем.

Изабелла очень боялась за своего возлюбленного, хотя в прежние времена она любила дразнить своих любовников, пугая их картинами страшной мести, которой подвергнет их разгневанный король. Изабелле нравилось видеть, как мужчины бледнеют от страха, это распаляло в ней страсть.

Тайные свидания казались королеве увлекательной,

захватывающей игрой, но иногда у нее появлялось подозрение, что Джон осведомлен о ее неверности и лишь выжидает удобный момент, чтобы расставить ловушку. Перехитрить короля — что может быть приятней! Изабелла чувствовала, что ненавидит своего мужа. Возможно, ненависть к нему возникла еще в самом начале их отношений, но тогда Изабелла еще не умела разбираться в своих чувствах. Ей льстило, что король забрасывал государственные дела, не в силах покинуть ее опочивальню. Приятно было сознавать, что весь мир знает и судачит о прекрасной Изабелле, из-за которой Джон едва не потерял корону.

Можно ли представить более лестный комплимент женской красоте? Уже одно то, что Джон несколько лет хранил жене верность, было настоящим чудом. Кто, кроме Изабеллы, смог бы добиться такого?

Королева часто вспоминала Юга. Должно быть, он проклинает себя за непонятливость и чрезмерную щепетильность. А ведь Изабелла искушала его, жаждала его объятий! Но потом появился Джон…

Вначале жизнь с ним была такой увлекательной! Чувствовать себя настоящей женщиной, настоящей королевой! Увы, с тех пор миновало немало лет, Изабелла привыкла и к положению королевы, и к любовным ласкам. А вокруг было столько мужчин, превосходивших Джона красотой.

Своего возлюбленного она называла Золотым Юношей или же просто Югом. Сам Лузиньян, должно быть, уже не так красив, как прежде, ведь его молодость осталась позади. Однако Изабелла с годами делалась все красивее и красивее.

В последнее время она потеряла осторожность — возлюбленный являлся к ней в опочивальню чуть ли не каждую ночь. Он был влюблен в королеву, не боялся ради нее подвергнуться казни, а то и чему-то еще более ужасному. Изабелла не раз предостерегала его о страшной опасности, но возлюбленный лишь пожимал плечами, говоря, что ради такого блаженства готов рискнуть чем угодно.

Он был искусным любовником, такого у Изабеллы еще не бывало. К тому же, в отличие от Джона, юноша был нежен и ласков. Изабеллу согревало его восхищение, его преданность. Она и сама любила своего Золотого Юношу всей душой.

Однажды, когда они лежали в постели, перед рассветом (с первыми лучами солнца он должен был незаметно уйти, чтобы не попасться на глаза слугам), королева сказала, накручивая на палец золотой локон его волос:

— Любимый, сколько все это может продолжаться?

Он, разумеется, ответил:

— Целую вечность.

— А если приедет король?

— Я подожду, пока он уедет.

— Что ты о нем знаешь, Юг?

— У него бывают припадки ярости, это всем известно.

— Да еще какие! Страшнее, чем у его отца. Не дай Бог, Юг, он о нас узнает.

— Даже если это произойдет, я ни о чем не пожалею.

— Не пожалеешь? И в тот момент, когда слуги короля будут подвергать тебя истязаниям?

— Не пожалею.