Черный принц
Шрифт:
— Говорите все, что сочтете нужным, — ободрил его Джон.
— Знайте же, что я считаю ваше поведение неразумным. Бароны недовольны.
— Чтоб их чума разразила! — сорвалось у Джона.
— Если их поразит чума, милорд, то болезнь перекинется на всю страну. Бароны уже сейчас заразили ваших подданных мировым поветрием бунта.
— Да кто они такие? — возмутился Джон. — Король я или не король?
— До поры до времени, — без обиняков заявил Маршал. — Если дела будут продолжаться так и дальше, вы потеряете корону.
—
— А я предупредил, что мои слова вам не понравятся. Я всегда говорю то, что думаю. Если же мои речи вам неприятны, я могу удалиться.
— Нет-нет, — поспешно сказал король. — Останьтесь.
— Подумайте, милорд, в какое положение мы попали. Интердикт, отлучение от Церкви, внутренняя смута, а тут еще и Филипп ждет не дождется своего часа.
— Пусть только попробует высадиться на наших берегах!
— Милорд, он захватил всю Нормандию. У вас почти не осталось заморских владений. Ради ваших предков, не допустите, чтобы Англия досталась французам.
Джон испугался. Он знал, что Маршал — единственный человек, которому он может доверять. Рыцарь не даст плохого совета, ибо у него нет других забот, кроме блага Англии.
— Все началось с того, что вы поссорились с Римом, — продолжил Маршал. — Пора положить конец этому раздору.
— Но как?
— Согласитесь принять Стивена Лэнгтона.
— Я поклялся, что этого никогда не будет.
— Я знаю, милорд, но речь идет о вашей короне. Если вы немедленно не примиритесь с Римом, она достанется французскому королю. Здесь многие будут ему рады.
— Изменники!
— Это люди, которым не нравится то, как вы правите Англией. И таких много. Измена может обнаружиться там, где вы меньше всего ее ожидаете.
— Вы имеете в виду себя?
— Я пришел, милорд, чтобы спасти вашу корону, чтобы оказать вам поддержку. И знайте: те, кто ропщет, тоже любят Англию. Они возмущены непосильными податями, интердиктом, вашими беззакониями. Вот почему многие стали считать, что королем Англии должен быть Филипп. Тогда оба королевства объединятся, и, с учетом Нормандии, Филипп станет самым могущественным владыкой в мире.
— Неужто вы хотите, чтобы я униженно просил прощения у Иннокентия?
— Я убежден, что вы должны немедленно помириться с римским папой.
— Но тем самым я нарушу собственное слово! Я же поклялся, что не допущу Стивена Лэнгтона в Англию.
— Иногда, милорд, высшая мудрость в том, чтобы нарушить данную клятву.
— А что обо мне подумает народ?
— Вряд ли он будет о вас думать хуже, чем сейчас, — скривился Маршал.
— Значит, вы хотите, чтобы я сообщил его святейшеству о своем согласии принять Лэнгтона?
— Да, именно этого я и хочу. Иначе вы недолго пробудете английским королем.
Рыцарь ожидал, что король впадет в ярость, но этого не произошло — Джон и в самом деле был сильно перепуган.
— Хорошо, — вздохнул он. — Я немедленно
В это же самое время в графстве Йоркшир произошло знаменательное событие. Старый отшельник, Питер из Понтефракта, живший в пещере и, как верили многие, обладавший чудодейственной силой, сказал, что ему было видение свыше.
Питер предсказал, что король Джон будет править до дня Вознесения, но не дольше. В сложившихся обстоятельствах пророчество звучало вполне правдоподобно, слух о видении отшельника распространился по всему графству, а оттуда пошел гулять по всей стране. Вскоре имя Питера Понтефракта уже было у всех на устах.
Со всех сторон окруженный врагами, Джон стал крайне суеверным. Во время поездки по северным провинциям он потребовал, чтобы к нему доставили отшельника.
Старик предстал перед королем без малейшего страха. Он не обращал на Джона внимания, глядя куда-то вдаль.
— Что это за глупые слухи ты распространяешь? — накинулся на него Джон.
— Я говорю то, что слышал, — безмятежно ответил Питер. — А если люди повторяют мои слова, то это уже не мое дело.
— Зато это мое дело! — вскричал король. — Ведь ты утверждаешь, что я не усижу на троне и до праздника Вознесения!
— Это не я так сказал. Так сказал голос.
— Чей же это был голос?
— Не знаю. Может, Господа, может, еще каких сил.
— И каким же образом потеряю я свое королевство, позволь тебя спросить.
— Это мне неведомо. Но то, что тебе больше не быть королем, — это уж точно.
— Ты лжешь!
— Вовсе нет, милорд.
— Знаешь ли ты, как я поступаю с лжецами?
Питер возвел очи небу и ответил:
— Чему суждено случиться, того не миновать. А что до моего будущего, то мне оно неизвестно.
— Трепещи же, Питер из Понтефракта!
— Нет, милорд, я не боюсь. Я говорю то, что мне подсказывают духи. А они сказали, что после праздника Вознесения вы больше не будете королем, а страной станет править государь, более угодный Господу.
У Джона лопнуло терпение.
— Уведите его! Посадите его в темницу! В замок Корф!
Когда Питера уводили, он выглядел все таким же безмятежным.
— В день Вознесения я решу, как с тобой быть! — крикнул Джон ему вслед. — Так что начинай молиться, приятель. Ничего хорошего тебя не ждет.
Питер молча улыбнулся, молитвенно сложил ладони, и его утащили прочь.
Папе Иннокентию регулярно докладывали о развитии дел в Англии. Бароны явно затевали мятеж. Если оставить все как есть, в стране начнется смута, и тогда интердикт, равно как и отлучение короля от Церкви, утратит всякий смысл. Иннокентий решил, что пора вмешаться. Он вызвал к себе Стивена Лэнгтона, провозглашенного архиепископом Кентерберийским, и велел ему немедленно отправляться ко двору французского короля.