Черный призрак
Шрифт:
А здесь кругов десять, может, и больше, все не рассмотришь, мешала пелена, похожая на туман, которая клубилась на уровне моего пояса, иногда поднимаясь вверх и полностью закрывая обзор.
Она оказалась совершенно непроницаемой для взгляда, Даже сидя на корточках, невозможно было разглядеть каменный пол. Запаха эта непроницаемая завеса не имела, но что-то здесь все-таки неприятное было, потому что я ощущал, как по всему телу бегали мурашки, а короткие волосы на коже поднялись дыбом.
Постояв немного, сделал маленький острожный шаг вперед под каменную арку, и меня словно ударило чем-то изнутри, стало страшно, хотя вокруг ничего не изменилось. Та же пелена, ни звука, ни движения воздуха… только холодно, страшно и очень противно…
Я вздохнул, сделал еще один шаг, потом второй, третий, и со мной ничего не произошло. Только сердце застучало так, будто никак не могло вырваться из грудной клетки, да страх липким потом стал выползать наружу через поры кожи.
Сделал еще шаг и задумался. Вправо или влево? Проходы во внутренний круг есть с обеих сторон. По логике все равно. Я повернул направо, хотя мои ноги не захотели идти туда.
Назло ими самому себе сделал еще пару шагов в ту сторону и оглох.
Такое ощущение, словно поднимался в самолете, там так же закладывает уши. Почти. Только ни разу в самолете на меня не наваливалась тягучая злобная головная боль. В глазах от нее почернело. Мир сузился до размеров небольшого, ограниченного пространства.
Сначала задрожали крупной дрожью руки, затем ноги. Я, преодолевая себя, сделал еще один шаг. Не знаю почему. Назло всем, особенно ногам, которые будто набили ватой.
В ответ согнуло так, что я упал и не смог встать, как ни пытался. Такое ощущение, что земля притянула меня к себе с огромной силой, словно магнит. Сразу стало холодно, пелена приняла меня как заблудшего сына со всей своей промозглостью и холодом.
Я решил, что на первый раз хватит. Пора возвращаться. Умирать мне не хотелось.
Попытался развернуться, чтобы ползти обратно, но это оказалось непросто. Руки ослабели настолько, что не могли удержать отяжелевшее тело на весу и постоянно подламывались. Упираясь и едва приподнимая ослабевшие ноги от камня, по сантиметру пополз обратно.
Никогда до этого не пробовал ползти ногами вперед при неимоверной силе тяжести. Оказалось чрезвычайно неудобно — носки упираются, да и силы такое движение требует немалой.
При этом я не испытывал ужаса, хотя и понимал: если не выберусь отсюда, то обязательно погибну. Перед моими глазами белесая пелена становилась кроваво-красной: по-видимому, лопались капилляры в глазах от высокого внутреннего давления. Но страха почему-то не было…
Может быть, потому что голова по-прежнему болела жуткой болью? Мир постепенно менял свой серо-черный цвет гранита на кровавый.
Заболело сердце, отдаваясь режущей немощью, ему приходилось качать изрядно потяжелевшую кровь по всему телу, загоняя в сузившиеся капилляры.
Если не выберусь отсюда в ближайшие минут пять, то меня просто раздавит или порвутся мои кровеносные сосуды. А может, остановится сердце, не выдержав огромного напряжения, или просто взорвется мозг от чрезмерного давления. Инсульт. Инфаркт. Все вместе и сразу.
Я задергался сильнее, во мне проснулся страх, сначала обычный, но по мере усиления боли постепенно превратившийся в неконтролируемый ужас. Мой организм не хотел умирать по вине глупого хозяина и пытался взять управление на себя.
Сработали какие-то потаенные инстинкты. Я не стал возражать, да и не мог, потому что уже ничего не понимал. Мой мозг был переполнен страхом и болью.
Каким-то невероятным образом тело само по себе развернулось боком и покатилось обратно. Этот способ для него оказался легче и проще и, главное, быстрее. Уже за пару секунд мне удалось докатиться до того места, где вошел в лабиринт.
Здесь остановился и просто полежал, приходя в себя и пытаясь сообразить, что же только что произошло в абсолютно безопасном месте, по словам профессора.
Логика подсказывала, что все дело в гравитации, вероятнее всего, она резко повысилась, а я к этому оказался не готов. Точно зона Стругацких. Там тоже были отдельные мес та, где гравитация вдруг резко увеличивалась. Гравитационные линзы — так это там называлось. А искали их сталкеры смешно, кидая гайки с привязанными к ним ленточками: если рванет вниз, то впереди аномалия.
Можно сказать, мне повезло, что здесь гравитация увеличивается постепенно.
Когда голова перестала кружиться, а ноги и руки перестали дрожать, я поднялся и пошел к выходу.
Мне вдруг очень захотелось убраться как можно дальше отсюда, от этого лабиринта. Что-то подгоняло меня изнутри, но шел я тяжело, спотыкаясь, потому что все еще плохо видел камни сквозь кровавую пелену. Дыхание никак не хотело успокаиваться, внутри росла слабость, которая в любой момент могла меня бросить на колени, сердце нервно и болезненно билось, так и не сумев прийти в обычное состояние.
Через пару шагов вдруг понял, что насквозь пропитался холодным потом, от которого даже кожа зачесалась.
Хотелось залезть в горячую ванну, выпить какую-нибудь разрекламированную таблетку от головной боли, чтобы исчезла чернота в глазах, и полежать на чем-нибудь мягком.
Я сделал еще пару шагов и остановился, заметив странный блеск в углу у входного камня. Не знаю почему, но после того, что я испытал, видеть стал лучше, хотя и в кроваво-красном свете.
Когда вгляделся, то сразу понял, что находится передо мной, и настроение еще больше испортилось. В углу лежали черепа… не один, не два — больше десятка, сложенные аккуратно в небольшую кучку. Вероятно, они находись там для того, чтобы все знали, чем заканчиваются такие походы.
Других костей здесь не было. Люди умерли где-то в глубине лабиринта, а сюда принесли только черепа, вероятнее всего, чтобы другим неповадно стало.
Я вздохнул и вышел из-под арки, смертельно уставший и опустошенный, у меня не оставалось ни сил, ни радости, ни страха. А прошло-то всего, наверное, пять минут с того момента, как легкой скользящей походкой я вошел внутрь.
Подъем вверх по тропинке занял у меня много времени — спускаться легче, чем подниматься, тут еще слабые ноги скользили по голому камню, в голове плескалась боль, а в глазах стояло красное марево. Если бы не желание убраться как можно дальше от лабиринта, никогда бы не поднялся, упал где-нибудь посередине.