Черный риелтор, или Квадратные метры жулья
Шрифт:
— Аркаш, ты где? Я им еще немного мозги покручу, конечно, но через полчаса они начнут ломать дверь… Ага, понял.
С загоревшимися глазами Митя, убрав телефон в карман, направился к тумбочке под телевизором. Ему не пришлось рыться в выдвижном ящике: необходимая для спасения катушка ниток лежала на самом видном месте. Митя взял ее, прижал к груди, что-то прошептал и крадучись вышел на балкон. Тем временем из коридора постоянно доносился голос мужчины в штатском:
— Девочка! Девочка, ты меня слышишь? Девочка…
Но вынужденный конспиратор уже не обращал внимания на напористость незнакомого оперативника. Митя внимательно разглядывал внутренний двор дома, куда лихо заехала «восьмерка» его друга. Пренебрегая правилами уличного движения, автомобиль проехал по дугообразной траектории по газону и детской площадке и остановился на расстоянии двухсот метров от здания, на седьмом этаже которого томился в трепетном ожидании Митя. Дверь
Действия «заграничного» жениха были быстры и отлаженны. Он ястребиным взглядом окинул весь двор, затем достал из багажника большой моток прочной веревки, свернутый надувной матрас, целлофановый пакет с каким-то небольшим предметом внутри и насос. Матрас с насосом «американец» кинул на переднее сиденье автомобиля и захлопнул дверь, а с остальным альпинистским снаряжением побежал к нужному дому. Наконец он достиг необходимой точки и поднял голову вверх. Взгляду удальца явился свернутый в трубочку журнал «Огонек», спускавшийся на нитке с седьмого этажа. Когда выцветшее издание семьдесят третьего года достигло рук Митиного друга, он оторвал старый журнал и бросил его в сторону, а к шелковой нитке моментально привязал пакет и конец веревки. Взмах рукой, и композиция, напоминавшая желтобрюхую змею с пакетом на голове, судорожно дергаясь и извиваясь на осеннем ветру, поползла наверх. Когда Митя получил долгожданную «композицию», он тут же закрепил веревку за поручень и подал ответный сигнал о готовности. И тогда его спаситель, держа в левой руке моток веревки, а правой рукой умело разматывая его, кинулся в сторону своего автомобиля. И вот Аркадий, который, собственно, и был награжден этим именем своими интеллигентными родителями после рождения, привязал свой конец веревки к бамперу «восьмерки» и принялся накачивать матрас. Затем завел машину и проехал несколько метров вперед, чтобы веревка натянулась должным образом. Когда все было готово к спуску, Аркадий взмахнул три раза руками над головой, и Митя с прикрепленной к поясу магнитолой, в которой что-то заклинило, потому что несмолкаемо повторялось одно и то же: «Я здесь играю, а мама скоро придет…», и перекинутой через плечо лямкой спортивной сумки оторвался от перил и стремительно покатился вниз, используя нехитрое альпинистское приспособление. С высоты четвертого этажа за действиями закадычных друзей наблюдал древний дедушка с лицом, похожим на сухофрукт, поглаживавший по голове старую слепую болонку, явно удивился увиденному и отправился на кухню, окно которой располагалось на противоположной стороне дома. Здесь, высунувшись насколько возможно на улицу, он крикнул курившему возле оперативной машины краснощекому милиционеру-водителю:
— Вот вы там простаиваете пока, а во дворе какие-то бандюги по веревке с верхнего балкона съезжають! Наверное, квартиру грабят! Сам только что из дальней комнаты видел! Они уже, поди, манатки свои собирают и в машину садятся!
И дедушка был прав. Действительно, в этот момент Митя, удачно приземлившись на приготовленный матрас, лихо высвободил руки из петли, отвязал веревку от бампера, запрыгнул в машину друга и приготовился ретироваться.
Услышав сообщение пенсионера, милиционер-водитель моментально поместил свое обрюзгшее тело в четырехколесный агрегат, украшенный всевозможными надписями и эмблемами, сообщил по рации простуженным голосом: «Срочно еду во двор дома. Похоже, наш клиент спускается по веревке с балкона», затем повернул ключ зажигания, отпустил сцепление и что есть мочи газанул. Колеса закрутились с бешеной скоростью, шины жалобно завизжали и задымились, оставляя черные полосы на асфальте. Патрульная машина юркнула за угол дома, и первое, что увидел милиционер-водитель, это спешно выезжающую из другого конца двора «восьмерку». Простуженный мент выкрутил руль немного влево и до упора вдавил в пол педаль газа в надежде догнать вероятных преступников, а с ними и возможную благодарность начальства. Машина пересекла детскую площадку и по иронии судьбы угодила передним правым колесом в открытый люк, после чего двигатель тут же заглох.
Милиционер ударился грудью о руль, матюгнулся, затем отдышался и по рации доложил начальству, что подозреваемые ушли от погони. После этого сообщения в квартире, где по-прежнему работал телевизор, раздался жуткий грохот, вызванный мощнейшим ударом по входной двери снаружи. Дверь содрогнулась, посыпалась штукатурка, из дверных проемов клубами пошла пыль. Недолгая пауза — и следующий, еще более мощный удар обрушился на хлипкую конструкцию из дерева. Дверь подалась и с громким треском открылась вовнутрь. На пороге стояли два милиционера-молота, а непосредственно за ними оперативник с Антониной Михайловной. Оперативник выглянул из-за покатого плеча милиционера и с непонятной тоской в голосе послал в пустое квартирное пространство вопрос:
— Девочка, ты где?
Глава 4
«Прости, Аркаша, прости, друг!»
Машина, управляемая Аркадием, неслась по улицам Москвы на предельной скорости, но в то же время водитель старался не нарушать правил уличного движения. Создавалось впечатление, что друзья не уходят от рокового преследования, а лишь опаздывают на важную встречу или проводы. В салоне автомобиля висело тяжелое натянутое молчание, не предвещавшее ничего хорошего. Аркадий смотрел исключительно на дорогу перед собой, а его друг уставился на свои колени и теребил лямку сумки. Наконец машина сбавила скорость, свернула с главной дороги в какие-то закоулки, подворотни и остановилась рядом с нагромождением ржавых железных коробок, в просторечии именуемых «ракушками», служащих живущим неподалеку горожанам местом для хранения своих автомобилей, мотоциклов, инструмента и разного хлама. Аркадий резко открыл дверь, вышел из машины, стремглав обошел сзади свой автомобиль, дернул ручку пассажирской двери и кивком приказал Мите выходить наружу. Митя, не успевший отцепить магнитолу от ремня и снять с плеча сумку, послушно повиновался требованию друга и предстал перед ним со всем вышеперечисленным скарбом, сопровождая свои действия оправдательным заявлением:
— Аркаш, я знаю, что я не прав, но мне были очень нужны деньги.
Аркадий с презрением посмотрел Мите в глаза, неожиданно присел на левую ногу и профессионально провел прямой удар правым кулаком в грудь спасенного им друга. Митя не успел увернуться и, по-рыбьему открыв рот, согнулся от сильного удара в солнечное сплетение. Аркадию этого показалось мало, и экзекуция продолжилась. Он поменял позу и, сделав шаг назад, заехал правой ногой в Митин живот. Не удержавшись на ногах, недавний «альпинист» отлетел назад, спиной упал на кучу гравия, приготовленного кем-то для своего гаража. Наклонив голову вниз, Митя задышал глубоко и прерывисто. Из его глотки вырывался звук, похожий на тот, который исходит от ржавой двуручной пилы, елозящей тупыми зубьями по засохшему бревну. Аркадий сделал несколько шагов к своему поверженному другу, приставил указательный палец к его лбу и сказал с гримасой презрения на разгневанном лице:
— Знаешь, кто ты? Ты Шура Балаганов! Понял?! Значит, так: чтобы сегодня же отчалил домой в Питер! Сегодня же! — и, ткнув пальцем так, что голова Мити откинулась назад, продолжил: — Я из-за тебя не собираюсь на нарах загорать!
— Да подожди ты, Аркаш, — попытался смягчить атмосферу Митя, говоря с трудом и одышкой. — Я все тебе сейчас объясню.
— Да что? Что ты мне объяснишь? — яростно кричал Аркадий. — Что? Мы же еще в воскресенье решили не возвращаться на эту квартиру! А сегодня, — в этот момент он взял своего друга за грудки и сильно тряхнул, — сегодня уже вторник! А ты мне собираешься что-то объяснять? И я же просил тебя уничтожить следы! Кстати, ты сделал это?
Митя виновато опустил голову, не сказав ни слова, а Аркадий разжал пальцы и резко потянул на себя сумку. Открыв ее, он немного порылся внутри и достал какие-то документы, находившиеся в прозрачной папке. Листая их, он заговорил еще более грозным голосом:
— Ну ты и сучара, блин! Все себе оставил! Ни одной бумажки не сжег! Полный комплект улик, твою мать! Где ключи от этой двушки?
Митя молча достал из кармана связку ключей от подставной квартиры и отдал ее взбесившемуся Аркадию. Тот посмотрел по сторонам и с силой забросил увесистый набор всевозможных ключей куда-то далеко на крыши гаражей. Затем он присел на корточки, извлек из кармана красивую зажигалку и поджег папку с документами. Возник небольшой костер, его пламя охотно поглощало поддельные документы на чужую квартиру, с помощью которых друзья заработали несколько дней назад весьма круглую сумму денег.
— И все-таки ты должен меня выслушать, — тихо раздалось со стороны Мити.
— Я уже все понял, и мне нечего тебя слушать! Сегодня же уезжаешь домой! Ясно тебе? И чтобы я о твоей роже ничего больше не слышал!
Аркадий проверил мыском ботинка, все ли сгорело, и сел в машину. Изнутри захлопнул правую пассажирскую дверь и завел двигатель «восьмерки». Для выхода отрицательной энергии он несколько раз ударил кулаком по рулю, закурил сигарету и надавил на педаль газа. Машина с визгом развернулась на месте, и Митя через боковое стекло увидел последний уничтожающий взгляд своего закадычного друга. Обидчик уехал, а Митя остался сидеть на небольшой куче гравия, продолжая тупо смотреть на тлеющие остатки документов. Еще чувствовалась щемящая боль в груди и животе, но мысли застигнутого врасплох мошенника роились вокруг иной проблемы. Он принял удары от своего друга как заслуженное в подобной ситуации наказание и теперь, зная твердый характер Аркадия, хотел найти правильный путь к примирению.