Черный рыцарь Артур Ярош. Книга 2. Спаситель приговорённых
Шрифт:
– Молчать! – повелительно крикнул Ярош. – Чтобы вы не посмели больше возвысить голоса, иначе я вам немедленно заткну глотку. Не забудьте, что вы стоите перед своей судьей!
Негодяй насмешливо расхохотался. Ему пришлось сделать над собой неимоверное усилие, чтобы не выказать своего дикого страха и тревоги.
– Подлого разбойника я не признаю своим судьей! – промолвил он. – Я требую, чтобы вы меня немедленно освободили.
– Ваша просьба напрасна, завтрашнего дня не видать вам более, – возразил Ярош. – Вы уже столько раз заслужили смерти, что мне даже стыдно пред вашей сестрой перечислить все ваши злодеяния. Кто так притесняет и обирает своих крестьян как вы, Барбье? – возвысив голос, продолжал Ярош. – Кто старался так подло и бессовестно ограбить свою собственную сестру, мешая ей выйти замуж и удержать, таким образом, ее наследство? Кто подстрекал невежественных крестьян, убить невинную Теодору фон Мальтен? Что уж, не станете ли все это отрицать, Барбье?
Последний был близок к обмороку. Он низко склонил голову на грудь, и из его плотно стиснутых губ неслышно было ни звука.
– Но прежде чем приступить к произнесению окончательного приговора над ним, я вас прошу, друзья мои, тщательно его обыскать потому, что при нем имеется семьдесят пять тысяч франков, – провозгласил Ярош.
Михель с Блондином немедленно принялись вытряхивать карманы помещика. Барбье спокойно дал себя обыскать, и насмешливая улыбка выразилась на его лице.
– Твои люди трудятся понапрасну! – обратился он к Ярошу – Уверяю тебя, что деньги в полной безопасности!
Насмешливый тон, в котором произнесены были эти слова, задели атамана за живое и он в досаде закусил себе губы.
– Кто знает – подумал он про себя – может быть, этот плут раздумал в последнюю минуту вести собой деньги и передал их одному из своих друзей!
Михель и Блондин тем временем закончили свой обыск и с досадой доложили своему повелителю, что кроме нескольких мелких монет они ничего не нашли.
– Хорошо, в таком случае он поплатится своей жизнью, – твердо произнес Ярош. – Ну, живо, господа, притащите его сюда, мы повесим его здесь, посередине дороги, чтобы каждый прохожий мог видеть, как Артур Ярош чествует подлых негодяев!
Барбье подскочил на своем месте, как ужаленный и мертвенная бледность покрыла его искаженное ужасом лицо.
– Не шутите, черт возьми! Или вы это думаете серьезно?
– Вполне серьезно! – невозмутимо возразил Артур Ярош, – приготовься к смерти, ибо пощады тебе не будет, – добавил он.
Разбойники с живостью принялись строить виселицу. Через пять минут все было готово, так как работа была очень несложная. Они прикрепили к толстому суку дерева петлю, которую надо было только затянуть на шею плута Барбье.
Он с трепетом присматривался к этим спешным приготовлениям, и кровь застыла в его жилах. Лицо его перекосилось от дикого ужаса и челюсти его судорожно запрыгали. Безумно блуждающим взором своих широко раскрытых глаз оглядывался он по сторонам, ища спасения.
– Ольга – сестра, они хотят меня убить! – с отчаянием простонал он, устремив на молодую девушку умоляющий взор.
Ольга беспомощно глядела на брата, осознавая, что она бессильна помочь ему в эту критическую минуту. Вдруг она быстро подступила к Ярошу, стоявшему со скрещенными на груди руками и спокойно наблюдавшему за работой своих сотоварищей.
– О, если в вашем сердце еще теплится хоть искра сострадания, – воскликнула молодая девушка, – опустившись пред Ярошем на колени и устремив на него влажный, молящий взор, то подарите моему брату жизнью.
– Милая мсье Барбье, – возразил атаман, низко наклонившись и помогая молодой девушке встать на ноги. – Я не тиран и не кровожадный зверь, но этот человек должен умереть, так как он уже неоднократно заслужил смерть.
– Ярош, будьте милосердны! – в отчаянии продолжала молить Ольга. – Ах, я сама знаю, что мой брат виновен, но пощадите его на этот раз. О, не будьте так жестоки!
– Вы сами верите, в его виновность и еще заступаетесь за него? – возразил атаман с удивлением.
– Он мой брат! О, заклинаю вас всем, что вам свято, пощадите его!
Ярош молчал, в его душе, видно, происходила борьба.
– Скажите, пожалуйста, вы знаете, где находятся деньги, которые я хотел отнять у вашего брата? – спросил он, после некоторого раздумья.
Молодая девушка уже готова была заговорить, как раздался гневный голос Барбье:
– Молчи, сестра, не смей открыть ему, где спрятаны деньги, он нас хочет ограбить.
– Я дарю вашему брату жизнь с тем условием, что вы мне скажете, где находятся деньги, – промолвил Ярош.
При этих словах молодая девушка быстро встрепенулась и, не обращая более внимание на бешенство брата, твердо проговорила:
– Ищите в экипаже под подушкой. Когда раздался первый выстрел, он сунул их туда.
Михель и Блондин немедленно принялись обшаривать внутри экипажа и через несколько они с торжествующим криком преподнесли деньги атаману.
– Вашего брата мы оставим в живых, – обратился он к молодой девушке, спокойно пряча деньги в боковой карман, – но отпустить его совершенно безнаказанным мы не можем, и поэтому прошу вас оставить нас одних. Ваши слуги и один из моих людей проводят вас до усадьбы Барбье.
– Благодарю вас. Артур Ярош, – дрожащим от волнения голосом промолвила молодая девушка, бросив на прекрасного разбойника горячий, полный тайной страсти взор, – и прошу рас еще раз. Не проявляйте к моему брату слишком большой жестокости!
Ярош ласково улыбнулся ей в ответ и крепко сжал ее маленькую ручку в своей. Затем он подозвал к себе Блондина и что-то шепнул ему на ухо. Последний в один прыжок очутился около связанных слуг и ловко рассек кинжалом толстую веревку. Освобожденные слуги с облегчением вздохнули и немедленно вскочили на ноги, отряхиваясь от прилипшего снега.
– Послушайте! – обратился к ним Артур Ярош! – вам не будет причинено ни малейшего вреда, но зато я требую беспрекословного повиновения и послушания.
– Проводите барышню до имения Барбье, но смотрите, охраняйте ее хорошенько.
Оба мужчины с жаром уверяли, что приказание атамана будет в точности исполнено. Несколько минут спустя они уже направлялись к усадьбе Барбье в сопровождении Ольги и Блондина, молча шагавших вперед. С уходом сестры, Барбье охватил безумный страх.
Он был уверен, что Ярош без сомнения, нарушит данное Ольге слово и, не задумываясь, покончит с ним. Но атаман и в мыслях ничего подобного не имел, просто хотел оставить этому негодяю чувствительную память о себе, и тотчас, же приступил к делу.