Чёрный Рыцарь
Шрифт:
Серьезно, как бы парням ни нравилось фантазировать о девушках вместе, я почти уверен, что девушки тоже фантазируют о парнях вместе. Они просто не так громко говорят об этом.
Это Шерлок во мне. А теперь он собирается заснуть.
Эйден и Коул обмениваются взглядами, улыбаясь, как два психопата.
— Грин? — повторяет Эльза. — Кто такая Грин?
Блядь. Я сказал это вслух? Я, должно быть, пьян до безумия. Мне нужно убираться отсюда к чертовой матери, пока меня не вывернуло наизнанку.
— Да, Найт. — Эйден притворяется
— Кажется, я где-то слышал это имя. — Коул постукивает себя по подбородку. — Когда мы были маленькими и..
Я бью его в плечо, обрывая на полуслове. Ублюдку скучно, и он хочет из-за этого разрушать жизни.
Ни за что на свете я не стану следующей жертвой его социопатической скукоты.
— Я знаю, где она, — шепчу я так, чтобы только он мог слышать.
— Она? — повторяет Коул полусерьезным тоном.
— Да, она. — я поднимаю бровь. — Она ушла с Ронаном.
И с этим я ухожу.
Люди одним выстрелом убивают двух зайцев, я трех.
Во-первых, я заставил Коула заткнуться. Во-вторых, я вырвался из круга его и Эйдена социопатических наклонностей. В-третьих, я направил его гнев на этого ублюдка, Ронана.
Клянусь, самые лучшие идеи приходят мне в голову, когда я пьян.
По дороге я краду у какого-то парня стакан с алкоголем, выпиваю, потом краду еще один.
Они даже не протестуют. Никто не пытается остановить то, во что, черт возьми, я ввязываюсь. Никто не осмеливается ударить сына священника, чтобы научить его здравому смыслу.
Пошел ты, отец.
Где-то по пути я обнаруживаю, что направляюсь в сад. Музыка стихает, когда меня окутывает холод, но вместо того, чтобы привести в чувства, холод делает меня еще более пьяным.
Ночью, звездами, гребаным миром.
Ты отстой, мир. Ты действительно, действительно отстой.
Я выбрасываю стакан и направляюсь к небольшому крытому крыльцу в задней части дома. Подростки не бродят по окрестностям, потому что а) здесь холодно, б) Ронан сдерет с них кожу заживо, и в) я уже говорил, что здесь чертовски холодно.
Поэтому я удивлен, что обнаруживаю там кого-то. Она танцует, в ушах наушники, волосы развеваются за спиной.
Не кто-то.
Она.
Та, которую я не могу заполучить.
Единственная, которую я, блядь, не могу заполучить, но все равно ловлю себя на том, что все равно брожу и наблюдаю.
Ее платье длиной до колен, но обтягивает талию, подчеркивая линии мягких изгибов.
Она, напротив, готовая к действию и к любым сценариям, которые мой разум придумывает со сверхзвуковой скоростью.
Я должен уйти, и никогда не возвращаться.
Но вместо этого я делаю шаг к ней.
Я не могу ее заполучить, но это не значит, что я не могу с ней поиграть.
Любовь невозможна, но ненависть это открытая игра.
Глава 10
Кимберли
Мои
Magic — Coldplay играет в ушах, и это почти, как — магия. Тексты песен так много говорят обо мне и о человеке, которым я была. Становится немного больно слушать, быть той дурочкой, которая все еще верит в магию.
Музыка это единственное, что удерживает мою голову на плаву и каким-то образом удается держать туман в узде.
С тех пор как я пришла на вечеринку и увидела, как Саммер трется о Ксандера, у меня произошли эти маленькие вспышки небытия.
Я знаю, что пришла, чтобы противостоять ему, и я сделаю это, но сначала мне нужно успокоиться, черт возьми.
Рюмка текилы не сработала, быть с Эльзой не сработало, а Ронана, моего собственного индивидуального отвлечения, нигде нет, так что музыка моя единственная передышка.
Я позволяю ей увести меня, когда мелодия наполняет мои уши и чувства. Тело движется само по себе, когда я укрываюсь в темноте и холоде, зная, что никто не придёт сюда посреди этого ветра.
Как только эта песня подойдёт к концу, я вернусь и выскажу все Саммер. Если она не уйдет, я ударю ее, как ударила ее подругу — или нет. Я действительно не хочу вновь увидеть то же выражение на мамином лице.
Этого достаточно на один день.
В любом случае, я просто надавлю на Саммер и потребую, чтобы он объяснил мне свои сообщения.
Вдох и выдох. Это произойдёт в месте, полном людей, и я смогу исчезнуть в мгновение ока.
Я киваю себе и вынимаю наушники, поворачиваясь, решимость бурлит в моих венах.
Мои ноги автоматически останавливаются, когда глаза встречаются с этими глубокими, как океан, глазами. Те, что наполнены магией, в которую я не могу перестать верить.
Скрестив руки и лодыжки, он прислонился к дереву прямо позади меня, будто наблюдал за всем шоу.
Подождите. Он наблюдал?
Свет, исходящий из огромного особняка, отбрасывает тени на его черты. Я сглатываю, все еще пытаясь смириться с тем фактом, что он стоял напротив все это время.
Какого черта? С каких это пор он стал таким ненормальным?
И почему ты втайне радуешься этому?
Если он ненормальный, и мне это нравится, то что это значит для меня?
— Не останавливайся из-за меня. — он крутит пальцем. — Как ты делаешь это со своими бедрами?
Я краснею и так рада, что он не может этого увидеть из-за отсутствия освещения.
— Это похоже на танец живота. Это ты практикуешь поздно ночью?
Я вскидываю голову.
— Откуда ты знаешь?