Чёрный шар

Шатилов Дмитрий

Согласно текущим данным, отчетливость Видения Рая за последние десять лет увеличилась на 8%.

Необходимое для Всеобщего Прозрения число Л-восприимчивых 1 категории – 125282.

Вот, пожалуй, и все. Бред сумасшедшего? Да, скорее всего. Но и бред сумасшедшего бывает интересен. Модным триллерам я всегда предпочитал истории абсурдные, недосказанные, обрывающиеся на середине, и странные, нелепые концепции потрясали меня куда больше, чем логичные и связно изложенные. Меня не пугали маньяки и призраки в окровавленных саванах – но когда я представлял себе огромные подземные палаты и во мраке — сонм грезящих о Рае людей, меня охватывал холодок Тайны, и привычные вещи казались мне загадочными и незнакомыми.

С

тех пор прошло немало времени. Что стало с этой книжицей? Бог весть – последние несколько лет я был в разъездах и, должно быть, позабыл ее где-то, незнамо где. В любом случае, ее больше нет, как нет и того магазинчика, где я на нее наткнулся. В исчезновении его нет ничего таинственного – старик, который держал его, умер, и теперь там очередной супермаркет, из которого в жаркую погоду несет, как из гнезда канюка.

Мой рассказ почти окончен, и теперь осталось только поведать вам об одном замысле, который родился у меня совсем недавно. Скоро -- может быть, сегодня, а может быть, завтра – я сяду за письменный стол, возьму ручку, бумагу и начну писать, писать об Устройстве Ле. Это будет маленькая книжица, скорее даже брошюра листов так на двадцать пять – с твердой обложкой, потому что так солиднее – и эту самую брошюру я распечатаю небольшим тиражом и разнесу по букинистическим магазинам, причем выбирать буду самые скромные, чтобы не привлекать внимания.

Прозвенит колокольчик, я войду, вытру ноги, совру, что ищу раритетного Пушкина, или Бальмонта, или Блока, а когда хозяин, неприметный седой старичок, полезет на стеллажи, незаметно положу на полочку свое творение – пусть дожидается, времени у него много. И, быть может, в один прекрасный день в лавочку войдет тихий, неулыбчивый юноша, возьмет эту жалкую книжицу, пролистает, усмехнется и выйдет на свежий воздух, подышать после книжной пыли, а потом уснет и, проснувшись, найдет у изголовья кровати нечто, чего описать нельзя, невозможно, немыслимо – Свет мой, мое Спасение, благословенное, восхитительное, непостижимое Устройство Ле!

Повелитель Красная Дама

Гарвиг и Звезда

В Землю Тотм, где правил молодой король Анджул, прибыл Ойх, посланник Темных Миров. Дабы умилостивить гостя, который в соседних Землях успел прослыть могущественным колдуном, король поселил его у себя во дворце и осыпал всяческими милостями. С собой Ойх привез резную шкатулку из синего камня, в которой хранились особые таблетки, изготовленные в Темных Мирах. Любой, кто принял такую таблетку, получал возможность на краткий миг нарушить Законы Мироздания. Сперва король не хотел глотать пилюлю, но затем все же решился.

— Давайте, Ваше Величество, давайте, — говорил Ойх. — Это вам только на пользу. Чего вы хотите больше всего?

— Странный привкус, — заметил Анджул, проглотив таблетку. — А не хватает мне, любезный Ойх, лишь одного. С тех самых пор, когда голос мой огрубел, и под носом начали пробиваться усы, я мечтаю о великой, бессмертной и всеобъемлющей любви, испытать которую смертному дано единственный раз в жизни. Ах, любовь, как томится без нее мое сердце! Вы знаете, что такое любовь, Ойх? Конечно же, нет, вас ведь вырастили в пробирке, у вас, кажется, вместо сердца какая-то пружина! Любовь, мой милый, это нечто неописуемое, это блаженство, музыка сфер! Какой нежностью я окружил бы свою возлюбленную, какие бы подвиги я совершил в ее честь!

— Гм, — промычал Ойх. — Так за чем дело стало? Найдите подходящую бабенку и женитесь. Любая пойдет за короля.

— Не все так просто, — покачал головой Анджул. — Я бы не попросил таблетку, если бы мог отыскать возлюбленную в толпе осаждающих меня невест. Дело в том, что мне нужна особенная девушка – прекрасная, как звездный свет.

– Как-как? – переспросил Ойх. – Это что — какая-то метафора? Я слаб в поэзии, у нас в

Темных мирах стишков не пишут.

– Ну что вы, – сказал король.
– - Какие уж тут метафоры – таково мое предназначение, и точка! Это мне на роду писано – влюбиться именно в такую девушку. Пророчество! Так вот, о звездном свете – с этой таблеткой я могу все, так ведь?

– Да, – сказал посланник Темных Миров. – Только поторопитесь, а то ее действие скоро закончится. И что вы, кстати, собрались делать, а?

– Хочу достать звезду с неба, – ответил король. – Как вам вон та? – показал он в небо (стояла теплая летняя ночь). – Достаточно яркая?

– Пожалуй, – согласился Ойх. – Да, это будет даже интереснее, чем я думал. Действуйте, ваше величество, прикажите ей упасть!

Так король и сделал. Звезда – маленькая, но очень лучистая – моргнула, а затем полетела вниз, оставляя за собой тонкий серебристый след. Едва она скрылась за горизонтом, король немедленно снарядил экипаж и вместе с Ойхом отправился к месту падения. Там, в центре гигантского кратера, он нашел девушку – такую стройную, грациозную, кроткую, нежную и прекрасную, что и у закоренелого женоненавистника при виде ее потеплело бы на сердце. Кожа ее была чиста, как серебро, волосы были чернее космической ночи, а глаза струили звездный свет. В довершение всему голос ее звучал, словно арфа, так что неудивительно, что Анджул влюбился в нее с первого взгляда.

Как зачарованный, он подошел к ней, встал на одной колено и пригласил к себе в карету. Всю дорогу они, не обращая внимания на Ойха, продержались за руки, мир для них, казалось, перестал существовать. Король смотрел на Звезду, Звезда – на него, и даже когда везущий карету скакун споткнулся, угодив ногой в кротовую нору, и хорошенько тряхнул экипаж – даже тогда с лиц их не сошла блаженная улыбка, спутник всех беспечных влюбленных. Ночь они провели порознь – целомудрие тогда было в моде – а наутро, чуть свет, в столице уже праздновали свадьбу, да так, что даже кошки с собаками валялись пьяные.

Как же они были счастливы, Король и Звезда! День-деньской, позабыв о делах, они бродили рука об руку по анфиладам дворца, вместе любовались закатами и рассветами, прогуливались по саду, плыли в лодке по усыпанной розами реке, парили на дельтаплане, а не то – брали резвых коней и уносились в поля, где среди кашки и одуванчиков ложились на заботливо расстеленный плащ.

А какими ласковыми прозвищами они награждали друг друга! Дусенькой, пупсиком, плюшечкой, зайчиком, котиком, мышонком, ватрушечкой, поросеночком, звездочкой, светлячком, роднулечкой, лапушкой, кисанькой, цуциком, мурочкой, цветиком, солнышком и девулькиным – так называл Звезду король. Она же в ответ, сияя любовью, звала его крольчонком, пряничком, конфеточкой, калачиком, сдобным своим муженьком, сокровищем, геркулесом, силачом, героем-любовником, а если случалось им гулять под звездами, то даже показывала своим бывшим подружкам кукиш – мол, не отнимете его у меня никогда!

Не только король полюбил Звезду, но и двор, и народ. Всем расточала она дары и улыбки, никого не обделяла своим сиянием. Счастье пришло в Землю Тотм, и король осыпал Ойха богатствами. Подарил он посланнику Темных Миров расшитый золотом плащ, монокль для его единственного глаза, выточенный из цельного хризолита, отлитую из драгоценной платины трость с набалдашником из ограненного изумруда, пятьсот колец, двести слитков серебра, восемьсот коней, вороных и пегих, сто почтовых голубей, загородный дворец из пиладского мрамора, двадцать пять деревень, ключи от казны, королевский алмаз в пять тысяч карат, пятьдесят сапожников, двести портных, триста телохранителей и пару наемных убийц – вдруг пригодятся. Для Ойха, выращенного в пробирке и воспитанного на питательной смеси, все это было чересчур, и все же король настоял на своем.